Сколько лет жизни отнимает наркоз? Отвечает стоматолог | записки зубного детектива

Один из самых животрепещущих вопросов в области стоматологии – это лечение зубов под наркозом. Одни считают это величайшим благом современной медицины, другие утверждают, что это абсолютное зло и отговаривают от него. Давайте уже разберемся в этом вопросе раз и навсегда!

Что такое общая анестезия и что у нее общего с наркозом?

Первое – терминология! Запомните, наконец, что говорить слова «общий наркоз» неприлично и безграмотно. Особенно для врачей! Пациенты могут говорить что угодно, но врачам стыдно делать такие ошибки. Врач должен понимать значение слова «наркоз», ибо его этому должны были учить в институте. Анестезия делится на общую и местную. Вот эта самая «общая анестезия» и обозначается словом «наркоз». Поэтому говоря «общий наркоз» мы на самом деле произносим «общая общая анестезия», то есть масло масляное.

Современная анестезия не имеет никакого отношения к наркотикам, которых все так боятся. От этого периода осталось одно название. Современный врач никого не травит опием, героином и даже травку покурить не предложит.

В стоматологии чаще всего употребляется не наркоз, а седация, когда пациент просто погружается в здоровый сон, а все функции организма продолжают работать. Никакой искусственной вентиляции и прочего. Иногда пациент даже реагирует на вопросы и общается с доктором, но не чувствует при этом самого вмешательства.

Опасна ли седация?

Самый распространенный и проверенный на сегодня препарат Диприван (он же Пропофол) был изобретен в Великобритании в 1977 году для погружения в легкий сон маленьких детей двух-трех лет при проведении кардиографии, когда ребенку нужно было лежать неподвижно, а он, по понятным причинам, этого делать не хотел и не мог. Ребенка погружали в легкий сон и спокойно работали.

Впоследствии практика показала, что это настолько эффективный и безопасный препарат, что он разошелся не только среди кардиологов, но и среди врачей других специальностей, в частности стоматологов. На сегодняшний день почти за 40 лет существования препарата в мире проведено более миллиарда операций с его участием.

Специалисты сходятся на том, что количество осложнений и аллергических реакций на Диприван из всего количества проведенных за эти годы операций равны каким-то сотым долям процента и в десятки раз меньше, чем у любого самого современного местного анестетика. Да, есть люди с особой реакцией на Пропофол, но они встречаются один раз на более, чем 200 000 операций. И это число не меняется со временем. А доля пациентов с аллергической реакцией на местные анестетики за последние несколько лет выросла более, чем в восемь раз. Что же, отказаться от анестезии вообще? Не получится.

Кстати, во всем цивилизованном мире в каждой больнице должен быть препарат, который успешно борется со злокачественной гипертермией, развивающейся иногда у людей, как реакция на некоторые виды ингаляционных препаратов. В России, к сожалению, из-за его дороговизны от него вообще отказались. И те единичные случаи осложнений, которые привели к печальным последствиям, были связаны с отсутствием данного препарата в стране. Претензии тут не к врачам и не к препарату, а к организаторам здравоохранения.

Как должно быть организовано лечение под наркозом

Еще одна претензия к здравоохранению заключается в том, что в половине случаев наркоз дается в клиниках, не имеющих на это лицензии, врачами, не имеющими права работать на данной площадке. Будьте внимательными и ищите клиники, которые имеют лицензию на данный вид работ. Все лицензии должны быть на сайте клиники и за три минуты проверяются на сайте Росздравнадзора по расширенному поиску.

Есть и еще один важный момент. Во время проведения общей анестезии в кабинете присутствуют не только стоматолог и его ассистент, но и профессиональный анестезиолог-реаниматолог с анестезистом. Это неимоверно увеличивает шансы пациента на выживание в случае наступления непредвиденных осложнений, т.к. анестезиолог-реаниматолог в разы лучше простого врача-стоматолога, гинеколога и прочих, владеет техникой неотложной помощи. Часто мы приглашаем анестезиологов на операции пациентов с проблемами здоровья не столько для проведения седации, сколько для безопасности пациента на случай осложнений.

Досужие рассказы в интернете о том, что каждый наркоз отнимает у человека 5 лет жизни не более, чем бред, миф и страшилки безграмотных людей. Полно случаев, когда пациенты переносят десятки операций и живут потом долго и счастливо. Да и кто вообще может высчитать сколько лет данный человек прожил бы с операцией и без?!

Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод о том, что общая анестезия сегодня более безопасна, чем местная. Отказываясь от нее из-за дремучих предубеждений, мы уродуем психику детей (по принципу «деды терпели и он потерпит») и ухудшаем статистику успешных операций.

Продолжение статьи: когда наркоз может обернуться фильмом ужасов.

Если Вам понравилась эта статья, то ставьте лайк и подписывайтесь на этот канал, чтобы не пропустить в дальнейшем не менее интересные статьи.

Сколько лет жизни отнимает наркоз, влияние препаратов на здоровье человека

С фактом, что наркоз сокращает жизнь, нельзя не согласиться, ведь общая анестезия подразумевает искусственное погружение в бессознательное состояние с помощью химических препаратов (жидких или газообразных). Плюс сам факт операции и стресс, который человек переносит до нее и после (в период восстановления). Все это, конечно, негативно сказывается на здоровье, ухудшая качество жизни и ее продолжительность. Но правда ли, что из-за наркоза можно умереть намного раньше? Сколько лет отнимает одна операция под общей анестезией?

Прямое влияние

Действительно, для погружения человека в общий наркоз используются вещества, которые притупляют активность центральной нервной системы. Также для успешного проведения операций необходимы миорелаксанты и обезболивающие. Такой химический «коктейль» не может не сказаться на здоровье человека, поэтому перед хирургическим вмешательством пациента тщательно обследуют, а после – дают настоятельные рекомендации по поводу коррекции образа жизни.

Последствия общего наркоза, сказывающиеся на здоровье человека чаще всего, это:

• сердечно-сосудистые проблемы;
• скачки давления;
• сбой функции печени и почек;
• ухудшение сна;
• нарушение мозгового кровообращения;
• психическая неустойчивость (панические атаки, нарушение памяти, повышенная тревожность).

Если человек не обращает внимания на симптомы и запускает болезни, они могут развиться и проявиться в пожилом возрасте (а может и раньше), что вполне может стать причиной ухудшения качества жизни и раннего ухода из нее.

Косвенное влияние

Наркоз может уменьшать продолжительность жизни и косвенно. Например, когда человек после тяжелой операции опускает руки и перестает заботиться о своем здоровье, полагая, что хирургическое вмешательство и общая анестезия все равно необратимо сказались на нем. Чаще в эту категорию входят пожилые пациенты, которые сами отмеряют себе срок, а после наркоза вычитают из него несколько лет и фактически собираются умирать.

Среди молодежи тоже есть пессимисты, которые делят свою жизнь на до и после общей анестезии. Даже если операция проходит нормально, они больше не чувствуют себя абсолютно здоровыми из-за того, что находились в состоянии глубокого медикаментозного сна. Еще хуже приходится ипохондрикам, которые доводят себя до паники, находя несуществующие симптомы различных болезней и списывая их на влияние наркоза.

Кстати! Постоянный стресс и жизнь в состоянии уныния и тревоги сказываются не только на психике, но и на физическом здоровье. Такие люди действительно начинают чаще болеть и раньше умирают. А все из-за уверенности в том, что наркоз отнимает годы жизни.

Примерные цифры

Есть мнение, что наркоз отнимает 5 лет жизни. Это самая распространенная версия, которую слышат анестезиологи и другие врачи. Но точную цифру назвать невозможно, потому что нельзя предугадать, сколько лет прожил бы умерший человек, если бы он никогда не подвергался погружению в наркотический сон. К тому же, как мы уже выяснили, на продолжительность жизни часто влияет не наркоз, а отношение человека к своему здоровью после операции.

Теоретически, можно подсчитать, сколько лет жизни у человека забирает наркоз. Но для такой статистики в выборку должны попадать только те пациенты, которые после операции под общей анестезии регулярно наблюдались у врача. В противном случае, нельзя точно утверждать, почему человек скончался прежде, чем достиг средней продолжительности жизни (для россиян в 2018 году она составляет 72-73 года). Ведь на раннюю смерть может повлиять и масса других факторов (не считая несчастных случаев):

• тяжелое генетическое заболевание, которое по случайному стечению обстоятельств проявилось после операции под наркозом;
• переезд человека в город с плохой экологией;
• изменение питания в худшую сторону;
• приобретение вредных привычек (курение, алкоголь).

Цифра в пять лет появилась в результате очень приблизительного анализа, в котором сравнивали зависимость возраста умерших людей от того, приходилось ли им бывать под наркозом или нет. И это лишь среднее арифметическое: на каждого человека общая анестезия влияет по-разному. Если же верить этой цифре, получается, что после 4 операций можно уже в 50 лет начинать копить себе на похороны? Это полный бред.

Зависимость продолжительности жизни и наркоза изменяется с возрастом человека и с состоянием его здоровья. Если общая анестезия проводится молодому крепкому мужчине, не имеющему вредных привычек и хронических заболеваний, то его организм легче и быстрее справится с последствиями воздействия на него химических веществ.

Дети, как ни странно, тоже относительно легко переносят общий наркоз. А вот пожилым людям и тем, чье состояние осложнено различными болезнями и патологиями, приходится непросто. Мало того, что наркоз сокращает их жизнь, так он еще и делает оставшиеся годы непростыми. Причем страдать бабушки и дедушки начинают не только физиологическими проблемами, но и психическими расстройствами: старческая деменция, болезнь Альцгеймера.

Кстати! Местное обезболивание не влияет на общее состояние здоровья, поэтому оно не связано с сокращением продолжительности жизни человека.

Оперироваться или нет?

Это самая странная мысль, которая приходит в голову мнительного человека, узнавшего, что наркоз может сократить его жизнь на несколько лет. Ведь у чаще всего у него просто нет выбора. Он вынужден ложиться на операцию, подвергая себя всевозможным рискам и невольно «отдавая наркозу» годы жизни, ведь в противном случае можно попросту умереть от болезни, которая не лечится консервативно.

Беседа с анестезиологом обычно проходит уже после того, как операция назначена и ее необходимость четко определена. И задачей специалиста по анестезии является успокоение пациента, устранение его ненужных страхов и настраивание на благополучный исход. Поэтому, когда пациент спрашивает анестезиолога, сколько лет жизни у него отнимет наркоз, врач может отшутиться, ответив: «А сколько вы планируете жить?» или что-то в этом духе. Но прямого ответа с конкретной цифрой от анестезиолога вряд ли можно добиться, потому что не в его интересах пугать пациента.

Другое дело – люди, сознательно решающиеся на хирургическое вмешательство. Обычно это пластика, направленная на решение эстетических, а не медицинских проблем. Тем, кто идет на это, врачи обязательно объясняют вред общего наркоза. И если у пациента есть патологии здоровья, но он все равно хочет новую грудь, нос или уши, анестезиолог вполне может припугнуть и сокращением жизни.

Очень сложно связывать какие-то заболевания, развившиеся после операции, именно с наркозом. Это в любом случае комплексное воздействие, в составе которого обязательно есть собственное отношение человека к своему здоровью и любовь к жизни. К тому же наркоз с каждым годом совершенствуется. Вернее, улучшаются составы наркотических смесей. Это более чистые вещества, которые оказывают минимальное воздействие на организм. Безусловно, вред есть, но выражать его в годах и вычитать их из жизни неправильно.

Анестезия — наркоз или седация? Что это? | Статьи и советы

Мы расскажем вам об анестезии и о том, кто такой врач-анестезиолог и что он будет делать во время исследования или операции.

Вы пришли в клинику для прохождения ежегодного медицинского осмотра или с любой другой проблемой. В процессе медицинского обследования вам понадобилось выполнение диагностического исследования (гастроскопия, колоноскопия и др.) или операция. Лечащий врач рекомендует вам выполнить исследование или операцию в условиях анестезии.

Соглашаясь с рекомендацией лечащего врача, вы с волнением и страхом ожидаете предстоящую операцию или исследование. Очень часто пациент боится предстоящей анестезии больше, чем самой операции. Особенно ваш страх силен, если это ваша первая анестезия.

Кто такой врач-анестезиолог?

Анестезиология — это раздел медицины, занимающийся изучением средств и методов обеспечения анестезии (то есть потери чувствительности, в том числе болевой) при различных острых болевых синдромах, шоковых состояниях, травмах, хирургических вмешательствах. Врач-анестезиолог — специалист, занимающийся анестезиологией. Это одна из самых эрудированных и ответственных профессий из всех существующих медицинских специальностей. Анестезиолог обладает первоклассными знаниями по всем фундаментальным разделам медицины. Он знает, как работает весь организм в целом и каждая его функциональная система, каждый внутренний орган, каждая клеточка тела.

Как только появилась эта врачебная специальность, сразу же стало возможным проведение хирургических вмешательств без боли, стресса и тяжелых, угрожающих для жизни осложнений. Анестезиолог вооружен всеми знаниями и современными техническими возможностями, необходимыми для минимизации риска смертельных осложнений во время проведения хирургом операции.

Работа врача-анестезиолога заключается не только в грамотном и эффективном обезболивании. Его работа начинается еще до операции, с изучения истории болезни пациента и личной беседы с ним. От пациента он узнает о его хронических и перенесенных ранее заболеваниях, операциях с применением анестезии, аллергических реакциях на медикаменты или пищу. С учетом этой информации проводится предварительный анализ работы сердца, легких, сосудов, почек и печени, назначаются анализы и дополнительные исследования. Все это необходимо для правильного проведения анестезии во время операции и минимизации развития возможных рисков для жизни пациента. Только анестезиолог определяет оптимальный вид анестезии.

Перед операцией или исследованием он проводит с пациентом успокаивающую беседу. Ее смысл в доброжелательном объяснении процедуры применения анестезии и нейтрализации страха перед операцией. Врач рассказывает пациенту, как правильно подготовиться к предстоящей анестезии и оперативному вмешательству. Важно, чтобы в результате такого контакта больной и его родные не нервничали и были уверены в профессионализме врача-анестезиолога.

Виды анестезии

В настоящее время существует достаточно большое количество классификаций видов анестезии. Большинство из них являются достаточно сложными и запутанными для понимания. Наиболее простым, универсальным и общепризнанным является следующее разделение:

• общая анестезия (наркоз),
• седация (медикаментозный сон),
• регионарная анестезия (она включает спинальную, эпидуральную и проводниковую анестезии),
• местная анестезия.

Общая анестезия

Общая анестезия (наркоз) — искусственно вызванное обратимое состояние торможения центральной нервной системы, при котором возникает потеря сознания и памяти, расслабление скелетных мышц, снижение или отключение некоторых рефлексов, а также пропадает болевая чувствительность (наступает общее обезболивание). Все это возникает при введении одного или нескольких лекарственных препаратов (анестетиков), оптимальная доза и комбинация которых подбирается врачом-анестезиологом с учетом индивидуальных особенностей конкретного пациента и в зависимости от типа медицинской процедуры.

Общая анестезия по своей важности представляет собой главный раздел той длинной цепочки, которая называется анестезиологическим обеспечением оперативного вмешательства.

Как правило, общая анестезия начинается и поддерживается посредством подачи пациенту внутривенных препаратов, которые вводятся через венозный катетер («внутривенный наркоз»), ингаляционных лекарств, где специальный газ вдыхается пациентом через дыхательный аппарат («эндотрахеальный наркоз», «ингаляционный наркоз») или их комбинацией.

Глубина общей анестезии (наркоза) модифицируется изменением подаваемой дозы анестетиков в зависимости от этапа анестезии и операции, а также от общего состояния пациента. Так, более травматичные и болезненные этапы оперативного вмешательства требуют большей глубины анестезии. В конце операции врач-анестезиолог полностью прекращает подачу лекарственных препаратов, концентрация анестетиков в головном мозге начинает непрерывно снижаться, после чего происходит процесс возвращения сознания вплоть до его полного восстановления.

Седация

Седация — это «сноподобное» состояние умиротворенности, спокойствия и невозмутимости, которое вызывается при помощи относительно небольшой дозы лекарств, используемых обычно для проведения общей анестезии.

Седация позволяет пациенту физически и эмоционально расслабиться во время проведения какого-либо медицинского исследования или процедуры, которые могут быть неприятны или болезненны (к примеру, показаниями к седации могут быть эндоскопические исследования, биопсия, радиологические исследования, лечение зубов у стоматолога и другое).

Состояние седации, с одной стороны, создает хорошие условия для работы хирурга, так как пациент, находясь в состоянии полудремы, достаточно расслаблен. С другой стороны, седация по своей глубине является относительно поверхностным состоянием, так что при необходимости пациент в любой момент способен выполнить указания оперирующего хирурга, что, безусловно, очень важно.

Сон в седации не очень глубокий, поэтому функция дыхания пациента, в отличие от общей анестезии, как правило, не нарушается. После седации пациент будет или совсем ничего не помнить о произведенной процедуре, или иметь совсем небольшие воспоминания о прошедшем.

Технически седация может быть проведена как в условиях операционной, так и за ее пределами. Несмотря на эту кажущуюся простоту, седация требует к себе очень внимательного и скрупулезного подхода — такого же, как и другие виды анестезии.

Часто задаваемые вопросы

Что такое наркоз?

Создание специальных, искусственно вызванных условий с помощью лекарственных препаратов, позволяющих ввести пациента в состояние анестезии. Во время общей анестезии (наркоза или седации) пациент не ощущает боли, не помнит неприятного исследования и просыпается уже после операции или исследования.

Можно провести операцию или исследование без анестезии или седации?

При многих исследованиях и операциях возможно их проведение и без общей анестезии или седации, только под местной анестезией. В таком случае пациент во время операции или исследования остается в сознании, при этом производится обезболивание локального участка. Но в зарубежной медицинской практике, если проведение операции или процедуры под местной анестезией даже и возможно, все равно предпочтение отдают проведению операции или исследованию в комбинации седация и местная либо региональная анестезия.

Безопасны ли анестезия и наркоз?

Перед любой операцией, и тем более перед общей анестезией (наркозом) необходимо пройти обследование, объем которого зависит от предстоящего исследования или операции. При выполнении всех рекомендаций и назначений как лечащего врача, так и анестезиолога, в современных условиях развития медицины, общая анестезия (наркоз) или седация абсолютно безопасны для жизни пациента.

Правда ли, что наркоз отнимает пять лет жизни?

Анестезиология — часть медицины, а медицина направлена на продление жизни пациента, а не укорачивание. Многие пациенты еще в младенчестве переносят длительные операции под анестезией. Часто это не одна, а несколько операций. Благодаря слаженной работе операционной команды пациенты живут долгие годы.

Что, если я проснусь? Буду ли я чувствовать боль во время операции?

Иногда это даже необходимо. При некоторых операциях (на спинном мозге), врач-анестезиолог специально будит пациента в середине операции, чтобы он выполнил несколько команд хирурга. Боли пациент при этом не ощущает и этот эпизод не запомнит. Вероятность незапланированного пробуждения минимальна. Это связано с действием лекарственных препаратов. И при возникновении признаков несвоевременного пробуждения врач-анестезиолог примет необходимые меры для предотвращения пробуждения.

А если я не проснусь после операции?

На этот счет можно сразу успокоиться. Для здорового человека вероятность тяжелых осложнений — 0,0005%. То есть один случай на двести тысяч операций. Риск, что вам на голову упадет сосулька с крыши, в 25 раз выше. Так что можно раз и навсегда перестать бояться: сегодня анестезия — реально одна из наиболее безопасных вещей в нашей жизни. Причем все ее виды, от местного обезболивания до общей анестезии (глубокого наркоза).

Как влияет наркоз на память?

Снижение памяти после оперативного вмешательства или исследования в условиях общей анестезии или седации возможно. Но этот эффект крайне короток по времени и быстро проходит после прекращения действия лекарственных средств.

Как долго после операции мне надо находиться в стационаре?

В современных клиниках выполнение большинства операций возможно в условиях стационара одного дня, когда пациент вечером уже уходит домой, а на следующий день может приступить к работе или учебе.

Могу ли я после анестезии впасть в кратковременное буйство?

Да. Но обычно это индивидуальная реакция, связанная с остаточным явлением лекарственных средств. Тридцать лет назад возбуждение до и после общей анестезии было частым явлением. Сегодня благодаря современным лекарствам это крайне редкое явление.

Не стану ли я наркоманом после наркоза?

Нет. При общей анестезии применяются лекарственные действия с наркотическим эффектом, но действие их направлено на предупреждение боли, а вводятся они только во время операции. Во всем мире без опасения оперируют под общей анестезией (наркозом) бывших наркоманов, и это не становится причиной их возвращения к наркотикам.

Можно ли пить и есть перед наркозом?

Перед операцией запрещен прием пищи и воды как минимум за 6 часов до операции, так как может развиться рвота при наркозе. Если вы постоянно принимаете какие-либо лекарства, то о их возможной отмене перед операцией необходимо дополнительно уточнить у врача-анестезиолога.

Токсичны ли лекарства, применяемые при общем наркозе или седации?

Современные препараты для общей анестезии (наркоза) не обладают токсическим действием на организм. Эти же лекарственные препараты применяются для детей с грудного возраста и беременных женщин на любом сроке беременности. При современном развитии медицины, фармакологии и анестезиологии общая анестезия является самым безопасным, легко контролируемым видом анестезии.

Балинер Евгений Михайлович,

врач анестезиолог-реаниматолог клиники пластической хирургии «Основа».

Руководитель ОАРИТ МЦ ДВФУ Андрей Силаев рассказал о работе врачей анестезиологов-реаниматологов

27 октября 2020

Руководитель ОАРИТ МЦ ДВФУ Андрей Силаев рассказал о работе врачей анестезиологов-реаниматологов

Андрей СИЛАЕВ: «Пациентам никогда не должно быть больно»

Ежегодно, 16 октября, во многих странах, в том числе и в России, анестезиологи-реаниматологи и все специалисты этой области медицины отмечают Всемирный день анестезии. 
Искусственная анестезия применяется для обезболивания, в первую очередь, при хирургических вмешательствах. Действия врача анестезиолога-реаниматолога при проведении любой операции имеют огромное значение. Специалист избавляет пациента от боли и значительно повышает шансы на успех в ходе оперативного вмешательства. В функции врача входят предоперационное обследование больного, подбор состава и дозировки обезболивающих препаратов, наблюдение за пациентом в течение всей операции и последующие реанимационные мероприятия, то есть, вывод прооперированного человека из-под действия наркоза.
О важной профессии газете «Золотой Рог» рассказал заведующий отделением анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии Медцентра ДВФУ, врач анестезиолог-реаниматолог высшей категории, кандидат медицинских наук Андрей СИЛАЕВ.

— Андрей Анатольевич, от анестезиолога напрямую зависит сохранение человеческой жизни. Как проходит сама процедура анестезии?

— В общем понимании анестезия — это процесс подавления болевой чувствительности у пациента при помощи медицинских препаратов. В зависимости от конкретного пациента и от показанной ему операции, вид анестезиологического пособия человеку на операционном столе подбирается индивидуально. Анестезиологическое пособие подразумевает под собой искусственно вызванное угнетение, торможение центральной нервной системы, которое сопровождается потерей сознания. То есть пациент засыпает, скелетная мускулатура выключается, впоследствии у него наступает амнезия. Обязательным компонентом при процедуре анестезии являются препараты, вызывающие обезболивание. Всё это достигается путём анальгетиков, анестетиков, релаксантов, которые подбираются с учётом массы тела человека, его возраста, клинического состояния, сопутствующих патологий и варианта медицинского вмешательства.

В зависимости от конкретного пациента и от показанной ему операции, вид анестезиологического пособия человеку на операционном столе подбирается индивидуально.

— За какие жизненные функции несёт ответственность анестезиолог во время операции?

— Во время любого лечения пациента, который находится в палате интенсивной терапии, ведётся постоянное динамическое наблюдение. Врач анестезиолог-реаниматолог контролирует абсолютно все функции жизнеобеспечения организма, и спектр контроля может быть весьма широким. В первую очередь мы следим за стоянием сердечно-сосудистой, дыхательной и нервной систем, за показателями гемодинамики, за нарушениями водно-электролитного баланса, за метаболическими нарушениями, контролируем эффективность проведения лечебных мероприятий. Ключевая задача врача анестезиолога-реаниматолога — сделать всё от него зависящее, чтобы пациент максимально безопасно перенёс операцию.

— Случается так, что при введении наркоза человек засыпает, но из-за каких-то врачебных ошибок продолжает чувствовать боль во время операции. Как предотвратить подобную ошибку?

— От ошибок никто не застрахован, в медицине человеческий фактор также присутствует. Однако, любые риски мы стараемся в своей работе свести к нулю. В частности, чтобы исключить любой болевой синдром во время операции, мы применяем так называемый метод BIS-мониторирования, при помощи которого врач видит глубину седации во время медикаментозного сна. То есть, с помощью аппаратуры и определённой методики у нас есть возможность следить за тем, чтобы пациент находился во время хирургического вмешательства в стадии наркоза, и вводимые дозы препарата вызывали стопроцентную амнезию. В нашем отделении каждое операционное место оснащено таким монитором, и наши пациенты могут не волноваться на этот счёт. Анестезиологи Медицинского центра ДВФУ располагают большим выбором препаратов и методик, чтобы исключить любые ошибки. Пациентам никогда не должно быть больно, ни во время операции, ни после.

— Если пациент поступил без сознания, то как в этом случае поступает анестезиолог? Всё равно проводит какое-то предоперационное обследование?

— Пациенты поступают в стационар в различных состояниях, в том числе и без сознания. Поэтому врач анестезиолог-реаниматолог должен принять правильное решение по оказанию медицинской помощи. При поступлении пациента в бессознательном состоянии мы должны, если позволяют возможности и время, выполнить определённый минимум обследования, который необходим для проведения той или иной операции в части применения того или иного анестезиологического пособия. Когда операция проводится в экстренном режиме, и счёт времени идёт на минуты, мы просчитываем все возможные риски, и во время операции проводим необходимый минимум обследований, чтобы максимально их снизить.

— А что входит в предоперационное обследование?

— Предоперационное обследование может включать выполнение клинико-биохимического минимума, рентгенографии, ЭКГ. Также, с помощью аппаратуры, которая работает онлайн, врач имеет возможность получить от пациента достаточно большое количество информации, чтобы выбрать правильное анестезиологическое пособие, оптимальное для предстоящей операции. Непосредственно перед хирургическим вмешательством в обязанности анестезиолога-реаниматолога входит измерение артериального давления пациента, получение данных газового состава крови, показателей нарушения ритма сердца, анализ метаболических расстройств, водно-электролитных нарушений, оценка параметров центральной гемодинамики. В случае необходимости дополнительные обследования проводятся во время операции. Всё это — и есть работа анестезиолога, которую он выполняет ежедневно.

— Говорят, что наркоз отнимает шесть лет жизни, так ли это?

— Это абсолютный миф, не имеющий никаких научных обоснований. Наркоз на «годы жизни» влияния не оказывает.

— Ещё одно распространённое мнение что наркоз негативно действует на сердце…

— Несомненно, любые лекарственные препараты, которые используются для анестезиологического обеспечения пациента, могут обладать кардиодепрессивными эффектами. Но при подборе дозировки данных препаратов мы рассчитываем те концентрации, которые называются «терапевтическими». Они не обладают негативными влияниями на сердечно-сосудистую систему. Несомненно, у ряда препаратов могут быть побочные эффекты, однако, обладая фармакологическими знаниями и опытом, врач анестезиолог-реаниматолог учитывает возможные последствия и проводит профилактическую работу, чтобы их исключить.

— Какие разновидности анестезии существуют?

— Наша специальность активно развивается. Если раньше имелось представление только об эфирном наркозе и местной анестезии, то сегодня наша работа включает в себя различные виды анестезии, как с выключением сознания, так и без: общая анестезия, при которой комбинация лекарств позволяет предотвратить боль и обездвижить пациента на время процедуры, введя его в искусственную кому; различные варианты региональных методов обезболивания (разновидность местной анестезии): периферическая блокада, при которой происходит обезболивание какого-то конкретного участка тела, например, исключительно области от кисти до локтя, или только кисти; спинальная анестезия, когда блокируются передачи импульса на уровне корешков спинномозговых нервов; эпидуральная анестезия или анальгезия, то есть блокировка импульсов на уровне корешков спинномозговых нервов путём введения анестетика в эпидуральное пространство. В нашем отделении имеется целый арсенал методик, медикаментов и расходного материала, позволяющий применять любые виды обезболивания.

— Как и кем контролируется работа анестезиолога? Ведь она напрямую связана с наркотическими веществами…

— Работа врача-анестезиолога, как и любого другого врача, находится под контролем, в первую очередь, администрации медицинского учреждения. Также есть вышестоящие организации, осуществляющие строгий контроль в части расхода и применения определённых видов медикаментов. Существуют строгие правила по учёту, хранению и использованию наркотических анальгетиков, и с каждым годом контроль всё более ужесточается.

— Что касается технического оснащения, каким оно должно быть для успешной работы анестезиолога?

— Наш Центр укомплектован самой современной аппаратурой, всем необходимым оборудованием, расходными материалами, лекарственными препаратами – на сто процентов. При этом, оснащение всех позиций – высококачественное, отвечающее международным стандартам. То есть, у нас есть всё, и даже чуть больше.

Команда анестезиологов-реаниматологов ОАРИТ МЦ ДВФУ

— Анестезиология — это наука, а как вы совершенствуетесь в своей специальности?

— Статус врача априори подразумевает постоянное самообучение, повышение уровня собственных знаний, участие в образовательных мероприятиях, конференциях, круглых столах и так далее. Если врач не учится, он постепенно деградирует как врач. Анестезиология – это наука, которая также требует регулярного совершенствования. Все наши доктора каждые пять лет проходят обязательную плановую специализацию. Многие проходят дополнительное, в том числе дистанционное обучение по узким специализациям. В настоящее время кардио-анестезиологи нашего Медицинского центра осваивают вторую специальность – «ультразвуковое исследование». В частности, стремятся получить сертификат, дающий право делать клиническое заключение по ультразвуковому исследованию сердца. В ходе работы мы все продолжаем учиться. Отмечу, что сегодня в нашем отделении проходят практику пять аспирантов, двое из которых уже вышли на защиту кандидатских диссертаций. Также наше отделение является клинической базой Школы биомедицины ДВФУ, где проходят обучение будущие анестезиологи-реаниматологи – ординаторы. Доктора-выпускники нашей кафедры уже успешно работают в клиниках Приморского края и Дальнего Востока.

---

Фото Алексей Губенко | Текст: Анна Мацовская. Газета «Золотой Рог»

Боится ли анестезиолог наркоза? Реаниматолог Михаил Замятин о самом сложном в профессии врача

Год назад врачи входили в «красную зону» и не знали, защищают ли их от ковида маски и СИЗы. На их глазах умирали пациенты — еще вчера здоровые и полные сил. И нужно было работать так, чтобы аппаратов ИВЛ хватило всем, кому они нужны. Как коронавирус повлиял на российскую медицину и почему наркоз не бывает плохим и хорошим, «Правмиру» рассказал главный анестезиолог-реаниматолог Пироговского центра Михаил Замятин.

Михаил Замятин — директор Федерального центра медицины катастроф, главный анестезиолог-реаниматолог Пироговского центра, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач РФ.

Делится ли наркоз на хороший и плохой

— Как быть в ситуации, если доктор просит денег за хороший наркоз? В регионах такое бывает.

— Гнать врача надо из специальности. Если денег не заплатят, он сделает плохой наркоз? То есть вредительством будет заниматься?

— Но пациент же не может сказать врачу: «Пойдите вон из профессии».

— Надо просить врача поменять. Если человек не может заплатить, какой будет наркоз? Плохой? Врач проведет плохой наркоз сознательно или потому что у него чего-то не хватает?

— Получается, наркоз делится на хороший или плохой?

— Нет, конечно. Он, как и осетрина, не бывает второй свежести.

— Не может ли быть такого, что для людей с деньгами припрятан препарат получше?

— Если больница прячет препараты, лучше из этой больницы уходить, потому что все препараты, которые мы используем в анестезиологии, хорошие в руках знающего и опытного врача. А если у врача стоит флакончик и он его использует лишь иногда, это означает, что вероятность ошибок даже при использовании хорошего лекарства существенно выше, чем там, где врач работает каждый день с этими лекарствами. Поэтому лучше такого врача избежать. 

Это повод насторожиться, искать другие резервы, возможности повлиять на этот процесс. Любому человеку, независимо от его возможностей, нужно провести ту анестезию, которая именно сейчас необходима.

— Боитесь ли вы сами наркоза?

— Я умею разговаривать со своим внутренним голосом, и я привык контролировать все процессы. Стараюсь всегда оставаться в сознании. Поэтому, если будет возможность обойтись без анестезии, я постараюсь это сделать.

Михаил Замятин

— Но какой бы предпочли, если возникнет необходимость?

— Пожалуй, любые периферические блокады. Это не удовольствие, это необходимость при многих операциях и болезнях. Надо к анестезии так и относиться: не бояться, а осознанно идти на этот шаг.

— Это правда, что врачебной этикой запрещено давать наркоз родственнику? И бывают ли исключения?

— Прямого запрета на это нет. Этически — да, лучше родственнику не делать операцию и анестезию, потому что в любом случае эмоциональная окраска будет присутствовать. И на первом этапе будут не профессиональные навыки, а эмоции, и они будут яркие, сильные, и это может мешать профессиональному анализу ситуации. Поэтому считается, что родные люди не должны проводить такие вмешательства. Эмоции, страх за близкого зашкаливают и мешают: «Ой, здесь нарушение, дышать стал хуже, закашлял почему-то».

— И исключений быть не может?

— Наверное, если где-то на острове необходимость возникнет и больше никого из врачей не будет, врач проведет анестезию и сделает операцию близкому. Я знаю, такие случаи бывали. Деваться просто некуда. Но я постараюсь все-таки найти другого профессионала.

— Сильно ли вы смеетесь, когда в кино показывают реанимацию, и есть ли у вас объяснения, почему снимают именно так?

— Нет, я не смеюсь. Реанимация не может забавлять, это же не комедия. Я вижу, что там бывают ляпы, но я понимаю: это связано с тем, что детали нашей специальности очень сложно кому-то узнать и тем более правильно показать на экране. Я отношусь спокойно, не ругаюсь и не расстраиваюсь, если это не документальный фильм, направленный на то, чтобы эту ситуацию усугубить, очернить. Если это художественный фильм, где показали что-то не так — ну и ладно, это же не является основным сюжетом.

— А есть ли у вас объяснение, почему именно так показывают?

— Потому что сложно, потому что не знают. Есть детали, которые даже врачам, сестрам объяснить сложно, а режиссерам, сценаристам — тем более. Поэтому бывают, конечно, ошибки. Иногда к нам обращаются за помощью, мы консультируем, показываем, объясняем. Я думаю, любой фильм, где есть кадры из больницы, обязательно идет с консультацией, вряд ли режиссер рискует показать это без консультирования.

Сколько наркозов можно делать в год?

— Насколько исход операции или состояние больного зависит от анестезиолога-реаниматолога? На 30%? На 50%?

— Нет никакой количественной базы. Задача анестезиолога-реаниматолога при большинстве операций — предупредить проблемы, связанные с операцией. Когда это не удается? Когда операция выходит за рамки обычной, развиваются осложнения, связанные с операцией. Либо анестезиолог не все предусмотрел, такое тоже возможно. Результат зависит от всех участников. 

— Сегодня риск летального исхода во время операции практически сведен к нулю, если провести наркоз правильно?

— Причины умереть во время операции существуют: это случается при больших, травматичных, серьезных, калечащих операциях. И они сами по себе связаны с риском летального исхода. 

Риск же умереть непосредственно от наркоза, анестезии очень небольшой.

Точной статистики нет, но принято считать, что вероятность смерти меньше чем одна на 10–15 тысяч анестезий.

— А почему люди не отходят от наркоза?

— Это может быть особенностью реакции организма на воздействие. Организм — не механическая, а биологическая система, ответы которой не всегда предсказуемы. И поэтому ответ может оказаться совсем не тем, которого мы ждали, иногда — избыточным и опасным для самого организма человека. 

Это как сейчас с вакцинацией: у кого-то нет температуры, а у кого-то на ту же самую вакцину — 39. Любое медицинское вмешательство может вызвать и отсутствие реакций, и реакцию, опасную для жизни. Но современные методы анестезии настолько безопасны, что вероятность таких реакций очень мала.

— Какие могут быть осложнения после наркоза? Память слабеет?

— Тут опять надо разделить влияние вводимых препаратов и того состояния, которое переживает пациент во время операции. Например, сама анестезия может не вызывать снижения давления, а операция его вызовет, к примеру, в силу кровопотери. И тогда что будет считаться причиной? 

Выделить, где здесь анестезия, а где влияние других факторов, бывает очень сложно. Само по себе действие современных анестезиологических препаратов заканчивается в течение нескольких минут после операции и никакого необратимого эффекта на организм человека не несет. Но есть еще действия врача, качество его работы, которое, конечно, в какой-то степени может повлиять на то и другое.

А вдруг под наркозом зарежут?! Нет уж, помучаемся, зато сами помрем

— А правда, что наркоз отнимает 10 лет жизни и 10 тысяч нейронов?

— И это неправда. Может быть, так было когда-то, но в анестезиологии происходят очень серьезные, значимые изменения, в том числе в ее безопасности, в первую очередь. Все современные технологии, которые за последние 10–15 лет были внедрены в анестезиологии и реаниматологии, были направлены на повышение безопасности процедуры. 

50–60 лет назад вероятность того, что человек не выживет после проведения анестезии, была довольно высока. А сейчас совсем другая ситуация, наркоз жизни не отнимает, а позволяет, наоборот, ее сохранить в тот момент, когда хирургу надо выполнить какую-то процедуру.

— А есть ли какое-то критическое число наркозов в год? Скажем, больше трех нельзя?

— Сам по себе наркоз не вызывает длительных изменений в организме человека, но это не значит, что им можно злоупотреблять. Это как с алкоголем: если человек выпил рюмку, наверное, его здоровье принципиально за год не поменяется. А если он каждый день начнет выпивать эту рюмку, как это повлияет на его состояние? Чем меньше воздействий на ЦНС, тем лучше. 

Сегодня есть единичные работы, которые показывают: если у ребенка 3–4 анестезии в год в возрасте до трех-четырех лет, у него будут хуже оценки в школе. Но при этом надо рассматривать и множество сопутствующих факторов. Опять же, если ребенку приходится проводить 3-4 операции в первые годы жизни, это не случайно. Поэтому что наверняка повлияло на его дальнейшее образование, сказать бывает сложно. Может быть, наоборот — ему сохранили жизнь, если бы не эти операции, он так и не учился бы в школе.

«К смерти нельзя привыкнуть»

— Что в вашей работе важнее — опыт или интуиция?

— Я бы не ставил интуицию на первое место. В анестезиологии и реаниматологии интуицией потом ничего не объяснить. И никому. И себе в том числе. Аргумент «мне показалось, что так будет» — не лучший вариант совершенствования своих навыков, опыта и знаний. Поэтому важнее знания и опыт. Но интуиция — это тоже следствие знания и опыта. Если студент начнет на интуиции что-то делать, куда это может привести?

— Неужели не было ситуаций, когда внутренний голос куда-то вас вел или что-то шептал?

— У меня все хорошо с внутренним голосом. Я анализирую, почему он говорит то или другое, и принимаю решение. Результат можно предположить с учетом интуиции, но действия от интуиции зависеть не должны. То есть я могу с учетом опыта и интуиции понимать, что дальше произойдет в каждом конкретном случае.

— Как вы защищаетесь от профессионального выгорания?

— Нельзя переживать смерть каждого пациента как смерть близкого родственника, иначе быстро сгоришь и уйдешь из профессии. Но нельзя и не обращать внимания на смерти, потому что врач становится равнодушным и такому тоже не место в медицине. 

Поэтому единственный вариант — это профессиональное отношение, внутренняя оценка — я сделал все, чтобы достичь другого результата, предупредить летальный исход? И если я сделал все, честно выхожу к родственникам и говорю: «Мы, к сожалению, не смогли помочь». Этот момент тоже существует: выйти и сказать о смерти родственникам.

— Есть ли протокол, как сообщать родственникам о летальном исходе?

— Когда пациент поступает в больницу, всегда спрашивают телефон родных и близких, которым можно будет позвонить. И если летальный исход происходит, родственникам звонит дежурный врач. 

Специального протокола не существует, хотя на самом деле, вы правы, это процесс сложный и его тоже надо уметь проводить. Но поскольку каждый из нас вначале учится, ординатор выходит к родственникам с заведующим отделением или дежурным врачом, молодые врачи постепенно приобретают навыки общения с родственниками в такой ситуации.

— А вам приходилось бывать в этой роли?

— Конечно, как и любому реаниматологу, а как же? Сообщает всегда или дежурный врач, или заведующий отделением, или руководитель службы (в зависимости от ситуации).

— Дни, когда пациенты все-таки уходят, самые тяжелые в работе? Или к этому тоже привыкаешь?

— К смертям нельзя привыкнуть. Привык к смерти — уходи с работы. Потому что каждый раз ты должен пережить это состояние. Но пережить не как родственник, а пережить профессионалом. Поэтому к этому привыкнуть нельзя. Просто надо относиться правильно — дать профессиональную оценку, проанализировать.

«Пока человек живет, мы ему помогаем»

— В моей жизни был тяжелый эпизод, когда я стояла у дверей реанимации и принимала жизненно важное решение. И мне помог врач своим сочувствием, отнюдь не дежурными словами. Где граница между поддержкой пациента и заботой о себе, своем внутреннем состоянии?

— Для анестезиологов-реаниматологов это вопрос очень сложный. Отделение реанимации — служба, где не все пациенты выздоравливают, что несет большую эмоциональную нагрузку. 

Всегда своим ученикам, сотрудникам, соратникам предлагаю ответить себе на вопрос: «Я все сделал для того, чтобы этому пациенту спасти жизнь, предупредить осложнение, вылечить его? Что-то еще мог сделать: применить дополнительные методы, обратиться к коллегам, пригласить их на консилиум, попросить вместе с оборудованием приехать и поработать?» Это главные вопросы для врача. 

Мы в первую очередь работаем как профессионалы, воспринимать каждого пациента как близкого человека — невозможно.

Наверное, в этом и есть основа эмпатии в медицине: честное, откровенное обсуждение состояния пациента с его родными и с коллегами, ответы на вопросы «Что происходит?», «Чем мы можем помочь, а чем не можем?»

— Эпидемия ковида заставила врачей чаще делать выбор между местом в реанимации для безнадежного больного и того, у кого есть шанс на жизнь?

— Этот вопрос не имеет правильного ответа, любой ответ будет неверный. Врач не должен оказаться в ситуации, когда ему надо выбирать, кому оказать в первую очередь помощь в условиях мирного времени. Помощь должен получить каждый. 

И здоровье пациента, и жизнь не должны зависеть от того, что в это время кто-то другой лечится на реанимационной койке. Надо организовать работу: нет аппарата в своем отделении — попросить в соседнем, если это невозможно, заранее договориться, чтобы больного перевели в другую больницу. Есть способы избавить лечащего врача, стоящего у постели больного, от этого выбора. Это не проблема врача, он должен лечить каждого пациента, обратившегося за помощью.

— И вы за этот год делали все, чтобы этот выбор перед вами не стоял?

— Именно так.

— Насколько это было легко или сложно?

— Это точно было сложно, особенно в первые месяцы, когда никто не мог предсказать, как будет развиваться болезнь и какие изменения вызовет тот или иной метод лечения. К маю-июню мы уже научились, приобрели первый опыт, обменялись им с коллегами из разных больниц и стран. С этого момента стало немного проще, произошли существенные изменения в обеспечении больниц.

— Скорей всего, человек не выкарабкается, но аппараты продолжают поддерживать в нем жизнь — какие решения здесь возможны и кто должен их принимать?

— Если мы говорим о законодательстве, то закона об отключении от аппаратов жизнеобеспечения нет. Пока человек живет, мы ему помогаем. С точки зрения этики отношение такое же. Современная медицина позволяет очень долго поддерживать пациента в таком состоянии, в котором без оказания помощи он бы давно умер. Мы не можем на каком-то этапе — через месяц, год — прекратить терапию. Пока в организме человека не произошли необратимые, несовместимые с жизнью изменения (смерть головного мозга), мы помогаем в полном объеме. 

«Нужно ли было спасать?» Что будет, если отказаться от реанимации новорожденного, который не выживет

Поэтому реаниматология — это особенная специальность. У нас действительно есть пациенты, которые лежат в отделении реанимации и месяц, и два, и три. И каждый день появляются какие-то новые проблемы, идет новая битва за жизнь, а потом они выздоравливают. И если бы мы не видели таких больных, нам было бы сложно, наверное, оставаться в этой специальности. 

Поэтому здесь вопрос их выздоровления — вопрос не времени. То, что пациенты в реанимации задерживаются, означает, что ситуация была очень опасная, но мы справились, теперь надо вернуть человека к реальной жизни. А когда он вернется — зависит не только от нас, но и от его организма.

«Самое сложное в нашей профессии — принятие решения»

— Вы каждый день имеете дело со смертью, тяжело больными людьми. Как люди осознанно выбирают такую тяжелую работу? Почему вы решили стать анестезиологом-реаниматологом?

— Почему сейчас много молодежи идет в эту специальность, хотя это тяжелая, сложная, ответственная работа? Технологическая оснащенность, возможность корректировать процессы, происходящие в организме человека, спасать жизнь сегодня намного больше, чем 10–30 лет назад. Все современные информационные технологии, технологии временного замещения функций жизненно важных органов и систем, — это поле серьезных, больших возможностей. 

И я выбрал эту сферу именно по такой причине. Когда я начинал, происходило становление современных методов анестезиологии, реаниматологии, мне хотелось участвовать в их создании и развитии, быстром внедрении в клиническую практику. Определился я после окончания Военно-медицинской академии, уже когда поступил в адъюнктуру. Учиться мне и моим коллегам приходится постоянно — за последние 10–20 лет поменялось практически все.

— Вы закончили Военно-медицинскую ордена Ленина Краснознаменную академию имени Кирова. Почему именно там вы получали образование? Вы из семьи военных?

— У меня в семье нет ни военных, ни врачей. На тот момент, я считаю, это было лучшее медицинское высшее образовательное учреждение в нашей стране. Я хотел поступить в известное, серьезное и сильное учреждение. И поступил. С 8-го класса занимался в Малой академии наук в родном городе — Алма-Ате. Я ходил на занятия к химикам, физикам, медикам, астрономам, но самой интересной мне показалась медицина.

— Где работали после диплома и интернатуры?

— Я же служил в армии, поэтому после окончания Военно-медицинской академии меня распределили в Туркестанский военный округ. Потом я поступил в адъюнктуру Военно-медицинской академии, после, отработав на разных должностях в академии, приехал в Москву. С первого дня формирования Национального медико-хирургического центра им. Пирогова работаю здесь.

— Опыт работы военным врачом как вам пригодился?

— Мы никогда не обращаем внимания, когда начинается рабочий день, а когда заканчивается. Это служение делу, профессии, людям.

Это немножко другое отношение к жизни и к работе: служивший человек служит всегда.

Впрочем, медицина всегда предполагает служение, поэтому и гражданские врачи работают примерно так же. От армии осталась готовность в любой момент по тревоге встать, поехать в другой регион помогать.

— И семья такого человека должна быть готова к его служению?

— Конечно. На эту тему дома у нас никогда не было конфликтов, только понимание и поддержка.

— В медицине две самых сложных специальности — хирург и анестезиолог-реаниматолог. Согласны ли вы с этим?

— Я думаю, каждая специальность сложная. Любой врач несет серьезную ответственность за жизнь и здоровье человека. Люди обращаются к врачу всегда в беде, никогда — в радости. И это несет ответственность моральную, этическую, профессиональную. 

Особенность анестезиологии–реаниматологии — решения приходится принимать очень быстро, в том числе в ситуациях, с которыми врач раньше не встречался или встречался очень редко. И это самое сложное в нашей профессии — принятие решения. Внезапное нарушение ритма сердца, клиническая смерть, кровотечения, другие серьезные осложнения требуют молниеносных решений, для этого надо иметь навыки, знания, уверенность в себе и умение принимать решения.

— А если решение принял неверно, допустил ошибку, как дальше?

— Мы не знаем все решения заранее. Поэтому потом, ретроспективно анализируя ситуацию, можем сказать: «Наверное, можно было бы поступить иначе». Главное — для себя понимать: «В тот момент, когда я принимал решение, я все взвесил, сопоставил все данные, все оценил? В следующий раз, с учетом опыта, я поведу себя иначе…» Это обычный профессиональный подход. Бояться ошибок нельзя, иначе главной ошибкой станет бездействие. Такие люди быстро уходят из специальности.

— А чувство вины сюда как-то вписывается?

— Вписывается. Если я знаю, что чего-то не сделал, хотя мог, это переживается тяжело, как и положено вине.

— Радость, смысл работы, все же вы спасаете жизни, перевешивают сложности, трудности, боль?

— Конечно. Если бы не перевешивали, мы бы, наверное, сейчас не общались. Это единственное, что в этом сложном, ответственном труде позволяет видеть надежду в завтрашнем дне. Мы не всех можем спасти, но большинство спасаем. И они спокойно возвращаются к своей обычной жизни. Это и дает энергию, необходимую для работы.

«Пациент вчера был здоров, а сегодня умирает от неизвестного вируса»

— За годы работы вам с чем приходилось в основном иметь дело? Аварии, инфаркты, инсульты, огнестрельные и ножевые ранения?

— Когда я служил в Туркестанском округе, были вооруженные конфликты в Афганистане, нам привозили раненых, пострадавших оттуда. В Военно-медицинской академии мы лечили самых разных пациентов, это была и плановая хирургия, и экстренная хирургия, больные торакального профиля, много онкологических пациентов. 

В Пироговском центре все направления есть, выделить что-то одно сложно. С приходом ковида мы приобрели новый опыт. Это была серьезная проверка наших знаний, отношений, принципов.

— Эпидемию вы восприняли как профессиональный вызов?

— В первую очередь, как общую трагедию и беду, которая не имела понятных решений, мы не знали, что это за болезнь, как она распространяется. Даже сложно было зайти в «красную зону», понимаете? 

В марте-апреле, заходя в «красную зону», врач не знал, как распространяется болезнь, насколько костюмы и маски его защищают. Но он видел пациентов, которые вчера еще были здоровы, а сегодня уже умирают от неизвестного вируса. И врачи, медсестры понимали: завтра он может оказаться на этой же реанимационной койке. Что и произошло: множество медицинских работников во всем мире погибло при исполнении служебных обязанностей. 

«Если бы нам выдали костюмы и маски, я бы не ушла». Почему реаниматологи уволились в разгар пандемии

Поэтому это был не столько вызов, сколько беда с пониманием того, что наш опыт и знания помогут справиться с ней. С этим мы работали и продолжаем работать. Сейчас, конечно, уже многое проще, накопились опыт, знания. Хотя, в общем, еще много вопросов остается.

— Каких?

— Пока еще нет лечения этиотропного, то есть того, которое бы убило вирус. Сейчас все наше лечение направлено на устранение последствий воздействия вируса. Но у нас есть вакцины.

— Как вы оцениваете наш «Спутник»?

— Положительно. Даже просто вакцинирование наиболее высокой группы риска (врачи, педагоги, работники силовых структур, которые одновременно общаются с большим числом людей) — одна из причин, почему заболеваемость снижается.

— А вы уже прививались?

— Не успел, у меня теперь уже естественный иммунитет. Буду прививаться в мае-июне.

«Я всегда пускал родственников в реанимацию»

— Сегодня иногда жалуются на врачей. С какими самыми странными жалобами вы сталкивались?

— На мой взгляд, любая жалоба появляется, когда человека что-то не устроило. И наши граждане терпеливые, они многие вещи переносят спокойно, и, если начинают жаловаться, значит, их действительно что-то беспокоит и волнует. Мой опыт говорит о том, что в основе жалобы практически всегда лежит отсутствие нормального контакта между врачом и родственниками пациента. Или между врачом и пациентом. Не объяснили, не рассказали, не включили в процесс.

— Отсутствие диалога?

— Да. Когда пациент оказывается в реанимации, это действительно серьезная беда для него, его родных и близких. И если родные не находят у лечащего врача ответов на волнующие вопросы, они начинают искать их в интернете, среди знакомых, и, как правило, информация искажается. А вопросы возникают закономерные: «Что происходит?», «Чем помочь?», «Есть ли шанс на выздоровление?», «Какие нужны лекарства, методы, может, надо кого-то из специалистов привезти?». Если родственнику своевременно, честно, искренне все объяснить, тогда жалоб практически не бывает.

— И своих подчиненных вы учите искусству вести диалог?

— Обязательно. Я, например, всегда пускал родственников в реанимацию, никогда не считал, что это может нести пациенту дополнительную угрозу. Я не про ситуации, когда пациент планово остается в реанимации на сутки после операции. В это время нет необходимости в посещении. 

Но если с человеком случилась беда, развилось осложнение, острое состояние, пустить к нему родного, близкого — только на пользу всем. 

Да, это дополнительная нагрузка на врачей и персонал. Но если люди гордятся тем, что они делают, в каких условиях они работают, как это происходит в Пироговском центре, то и скрывать нечего. Мы понимаем, что не всем можем помочь, но делаем все от нас зависящее для спасения человека. И когда родственники заходят и все это видят, слушают ответы на свои вопросы, общаются с родным, эти 15 минут, поверьте, действительно изменяют эмоциональное состояние пациента. Поэтому это важно.

— Помимо свидания с родными, есть еще один спорный момент— люди лежат в реанимации обнаженными. А в Израиле, например, — в специальных халатах с завязками по бокам.

— Я тоже считаю, что гораздо лучше для пациента лежать одетым. Стыд, неловкость от того, что на соседней койке лежит человек другого пола — разрушающие эмоции, мешающие восстановиться. 

К сожалению, есть ситуации, когда это невозможно, когда необходимы манипуляции, при которых одежда будет мешать. Во всех остальных ситуациях — почему нет? Мы стараемся максимально оставлять одежду на человеке, когда он едет в операционную, лежит в реанимации, но это касается не всех пациентов. Если необходим быстрый доступ к сердцу, например, пациент все же лежит обнаженным.

— На Западе родителям разрешено присутствовать при введении наркоза у детей. Детям так спокойнее, мамам тоже. Почему у нас такого нет?

— Такая практика есть и у нас в стране. Это нормальный цивилизованный подход. Дети приходят в преднаркозную с мамой или мама приносит их на руках, иногда они могут приехать туда на игрушечной машинке. И врачи прямо лежащему у мамы на руках ребенку на лицо кладут маску, и он засыпает. Это нормальное человеческое отношение. 

Болезнь — это всегда не только физические перемены, но и измененное психологическое состояние человека, что мы не можем не учитывать. Если врач этот факт игнорирует, это профессиональное выгорание или не совсем врачебное отношение.

Если пациенту нужна помощь на Камчатке…

— Расскажите о Федеральном центре медицины катастроф, который вы недавно возглавили. Что это за проект, почему в нем возникла необходимость, какие задачи планируете решать?

— Медицина катастроф — особая отрасль медицины. Если вдруг появляется большое число пострадавших, заболевших, каждый из них должен получить помощь в таком же объеме, как если бы был всего один больной. 

Вы меня спрашивали, как быть, если пять больных в тяжелом состоянии, а аппаратов всего четыре. Эти вопросы решает медицина катастроф. Она занимается и оказанием помощи при ЧС, когда пострадавших сотни или даже тысячи. Это и наводнения, и пожары, и землетрясения. 

Эта служба существует в нашей стране уже давно, есть большой опыт, знания, традиции. Сейчас служба медицины катастроф получила новое развитие. Решением Правительства РФ в Пироговском центре создан филиал — Федеральный центр медицины катастроф, орган повседневного управления всероссийской службой медицины катастроф. Наша задача — мониторинг и оказание медицинской помощи при всех ЧС в России. 

Но мы помогаем не только при чрезвычайных ситуациях. У нас есть Центр санитарной авиации, медицинской эвакуации и экстренной медицинской помощи, есть бригады, готовые в любой момент вылететь за рубеж или в любой уголок нашей страны. Например, если кто-то из россиян получил тяжелую травму или заболел в Турции, Египте, Испании, любой стране мира и ему необходима эвакуация в Россию, это теперь функция Федерального центра медицины катастроф. Иногда пациенты, нуждающиеся в лечении в федеральных центрах, сами не могут до них доехать из-за тяжести состояния. Тогда их доставляют в сопровождении медицинских бригад, это невидимое населению, но важное направление системы здравоохранения.

— То есть в поле зрения медицины катастроф — простые люди?

— А что, есть сложные люди? Все люди, все равны, все граждане страны.

— Насколько легко получить такую помощь? Как это происходит технически, когда человек на Камчатке или в Сибири нуждается в помощи?

— Например, с проблемой лечения пациента не могут справиться в регионе, но ему могут помочь врачи в Москве, Санкт-Петербурге, в ведущих федеральных клиниках (допустим, нужна уникальная, редкая операция). Местные врачи обращаются в Минздрав, проводят телемедицинскую консультацию пациента специалистами профильного федерального центра, во время которой решается и вопрос о месте лечения. Такие консультации проводятся круглосуточно. 

Если врачи считают, что пациента лучше лечить в федеральном центре, нам дают поручение, мы связываемся с больницей и вылетаем за пациентом. Эвакуацию организуют иногда самолетом МЧС, Министерства обороны, иногда обычным рейсом.

— А сам пациент может проявить инициативу? Он видит, что врачи не справляются, может попросить помощи Центра медицины катастроф?

— Любой пациент имеет право попросить и будет услышан. Но его транспортировка и лечение в другом учреждении должны быть объективно обоснованы и определены совместным решением специалистов двух учреждений — того, где он лечится, и того, куда его планируют перевести.

— На чей опыт вы опирались, создавая этот центр?

— В стране уже есть большой опыт оказания медицинской помощи при чрезвычайных ситуациях. Заимствуем и международный опыт, у нас есть хорошие налаженные связи со специалистами стран СНГ, Китая. Мы являемся членами ВОЗ по медицине катастроф, участвуем в совместных учениях, командно-штабных совместных конференциях и обсуждениях. Эта работа давно налажена в нашей стране, мы ее просто продолжаем.

— Вы жесткий начальник?

— Это не я, это общий принцип работы Пироговского центра, начиная со дня его создания. Такая идеология была заложена изначально. Это не строгость: ты либо работаешь профессионально, либо занимаешься другими вещами. Но уже не у нас.

— Так проще организовать работу отделения эффективно? Или это просто ваша особенность характера?

— Это особенность характера. Есть руководители с более мягким характером, есть с авторитарным управлением. Но каждый руководитель должен уметь принимать решения, брать на себя ответственность, это его главная задача.

— За этот ковидный год мы оценили незаменимость работы врачей. Вы как человек, находящийся внутри процесса, что важное поняли о пандемии и про устройство нашей системы здравоохранения?

— Пандемия, конечно, принесла много новых знаний об инфекционных заболеваниях. Как было при эпидемии гриппа: человек практически всегда чувствовал, что заболел, оставался дома, брал больничный. Иногда, при легкой форме, продолжал ходить на работу, но все видели, что он больной. 

А при ковиде большинство людей переносят болезнь, не замечая, продолжают общаться с окружающими, для которых такое общение может представлять опасность для жизни. Развернулся совершенно новый сценарий, которого в современной истории человечества еще не было. Это потребовало иных процессов профилактики, предупреждения, анализа распространения инфекции. Это очень большой объем работы, еще требующий анализа, потому что ковид поменял организацию и стационарной, и амбулаторной помощи.

Никто не ожидал появления такого количества больных в тяжелом состоянии.

Я был во многих регионах нашей страны и изучал опыт многих стран. И могу сказать, что нам есть чем гордиться.

Серьезные ресурсы были брошены и на борьбу с ковидом, и на ликвидацию последствий. 

Медицина здорово преобразилась за этот год. И медицинская промышленность изменилась, появилось много российской техники, расходных материалов, медикаментов. Вакцины, вы видите, три сделали. И научные исследования, и производство вакцины — все это в экстремальных условиях. И то же самое касается медицины, мы действительно освоили очень много технологий и самой организации этой работы.

В Европе больницы не были рассчитаны на пиковые ситуации. Когда в марте прошлого года эпидемия развернулась, в Италии, например, мест просто не было. У нас тоже койки быстро заполнились, но вы видели, как быстро открывали новые госпитали. 

Сейчас большинство больниц в Москве работает как обычно. Количество госпиталей во многих европейских странах не увеличилось, у них нет таких возможностей. Поэтому здесь как раз наша система показала себя очень неплохо. Конечно, можно и критиковать, но и позитива много.

— На ваш взгляд, когда все это кончится и какие уроки мы вынесем?

— Эпидемия пришла надолго, психология людей уже поменялась, а уроки мы еще долго будем анализировать. С точки зрения медицины — да, мы должны понимать, что такие катастрофы возможны. Одномоментно могут появиться тысячи или десятки тысяч пациентов. И система здравоохранения должна быть организована так, чтобы не держать свободные койки без нужды, но в любой момент быть готовыми к мобилизации дополнительных ресурсов и материальных, и медицинского персонала. Мы всегда должны быть готовы к таким пандемиям. Думаю, нам предстоит серьезная работа по решению этой задачи.

— Вы возглавляли делегацию российских врачей, летавших в Узбекистан помогать с ковидом. Почему пришлось ехать в эту страну и чем вы там помогли?

— Это нормальная, обычная, исторически сложившаяся практика нашей страны: соседи, многие другие страны знают, что Россия их никогда не оставит в беде и всегда может помочь. В Узбекистане ситуация была очень тревожная, заболевание развивалось не постепенно, буквально за две недели переполнились все больницы. У них не хватило своих резервов, ресурсов, опыта, знаний, навыков. 

«Отдых будет позже». Главврач из Брянской области — о судьбе каждого доктора и победе над эпидемией

Врачи проделали очень большую работу, я видел больницу на 5 тысяч коек, построенную за несколько месяцев и оснащенную современным оборудованием. Надо было учить врачей, составить протокол лечения, поэтому Узбекистан обратился за помощью к России. Я полетел в составе первой делегации, затем до ноября наши врачи летали и помогали как в оргвопросах, так и в лечении конкретных больных.

— Что нового вы узнали о себе и коллегах за этот год? То, что вы можете собраться в таких невероятных условиях?

— Я знал: если будет критическая ситуация, мы мобилизуемся, как уже было не раз в нашей стране. Никто из окружающих меня людей не подвел, в этой сложной ситуации все повели себя так, как я ожидал, это здорово. Врачи, медсестры жили в больницах, подвергались угрозе заражения, и физические нагрузки были большие. Мы продолжаем работать ежедневно, в полном объеме, честно, стараясь всем помочь. Это и есть служение.

Ценить настоящий момент

— Точка зрения: «Медицина — это погибель для человека, который попал сюда случайно». Согласны?

— Если человек оказался в медицине случайно, то в большинстве случаев он уходит из специальности. Он всегда может это сделать, у нас нет таких ворот, которые закрываются за человеком и обратно не выпускают. 

— Но разве он не может быть плохим врачом, который отбывает срок с 9 до 6?

— Наверное, может. Плохо, но так бывает. Да, есть люди, которые непонятно что делают в медицине. И к ним страшно попасть на лечение. И есть те, у которых случается профессиональное выгорание.

— Пожалели ли вы хоть раз, что стали врачом?

— Нет. Мне нравится то, чем я занимаюсь, меня все устраивает.

— Менялась ли в ваших глазах ценность человеческой жизни за годы вашей работы?

— Нет, она изначально очень высокая.

— Говорят, что человек, который часто видит смерть, очень любит жизнь. Это правда?

— Со смертью все так или иначе сталкивались, теряли и провожали родных и близких, бывали на похоронах. Это вряд ли учит любить жизнь сильнее. 

Но врач видит не только смерть, он значительно чаще видит человеческие страдания, видит, как быстро и значимо может изменяться жизнь человека из-за болезни. 

И когда вижу, что человек начинает суетиться, переживать из-за мелочей, говорю: «Если бы вы зашли в отделение реанимации, поняли бы, что такое настоящая беда или серьезная проблема». 

Надо ценить то, что у нас есть, любить жизнь и радоваться ей. Нам все время чего-то не хватает, мы все время думаем о будущем. Надо ловить, любить и ценить настоящий момент, потому что следующий может оказаться совсем другим. 

Фото: Сергей Щедрин

16 октября — День анестезиолога-реаниматолога

16.10.2019 — Ваша профессия связана с избавлением людей от боли и физических страданий. Как вообще люди относятся к боли? Что правильно – абсолютная обезболенность в послеоперационный период или должна сохраняться некоторая чувствительность, которая сообщит врачу о том, как развивается ситуация?
ДП Что такое боль? Неприятные ощущения и переживания, связанные с травмой, в течение 2 месяцев после ее возникновения – если мы говорим об острой боли. Боль субъективна, мы не можем ее четко измерить. Поэтому для определения ее интенсивности мы пользуемся аналоговыми шкалами – визуальными или балльными (оценить интенсивность боли по шкале от 1 до 10). У каждого человека есть свой порог чувствительности, связанный с субъективным восприятием, поэтому все, что связано с обезболиванием, — история персонализированная. То, от чего уже ушел весь мир, и мы тоже, — от обезболивания по требованию, то есть не раньше, чем станет трудно терпеть. В наше время так делать нельзя. Болью как диагностическим критерием пользовались, когда еще не было ни ультразвука, ни КТ.
Не нужно ждать, пока снова станет больно. Боль перестала быть ориентиром для врача. Конечно, на этапе диагностики при наличии болевого синдрома пациенту не спешат вводить наркотические анальгетики, потому что болевые симптомы важны для первичной диагностики. Но уже после операции – а этот период может быть непредсказуемо длительным, возможны осложнения, – боли быть не должно.
— А если пациент говорит: не надо мне обезболивающего, я не хочу привыкать, подсаживаться, лучше потерплю?
АС Да, такое бывает. Есть миф, что употребление наркотических обезболивающих в послеоперационном периоде может сформировать у человека зависимость и сделать его наркоманом. Но послеоперационная боль продолжается максимум несколько суток, для зависимости этого мало. Есть люди, которые плохо переносят наркотические анальгетики — и они выбирают потерпеть умеренную боль. Но ведь наркотический анальгетик — лишь один из многих и далеко не основной. Мы пользуемся препаратами для нейроаксиального обезболивания в сочетании с препаратами продленного действия, причем необязательно обезболивающими, а корректорами поведения, седатиками. Воздействуя на болевой синдром, не забываем и о коррекции психоэмоционального состояния.
То есть борьба с болью – это не только обезболивающие?
АС Болевая система человеческого организма начинается на самой периферии, от кончиков пальцев, а заканчивается корковым анализатором в коре головного мозга, где и формируется ощущение боли. Боль формируется на периферии, а ощущается в голове. И мы можем воздействовать на боль на разных уровнях: периферическом, в нервных сплетениях (плексусная и нейроаксиальная анестезия), в спинном мозге (эпидуральная анестезия).
ДП В 80-х годах ХХ века исследователи пытались выявить связь между уровнем боли и объемом обезболивания, но без особого успеха. В наше время весь мир пришел к тому, что боль – история персональная. Ее можно понять, предотвратить, вылечить, но невозможно точно измерить, и при одной и той же травме у двух разных людей боль – разная. Даже если они одного возраста, пола и массы тела. Очень важна и эмоциональная окраска боли. У людей восточных она, например, очень выражена: бывает, что при добавлении всех возможных компонентов, при стабильной динамике и ровном пульсе человеку все равно больно, дискомфортно, и мы не можем это игнорировать. Но добавление к этой схеме седативного препарата, даже в небольшой дозировке, полностью меняет картину: человек успокаивается, засыпает, и о боли больше не вспоминает. Ему не столько болело, сколько он переживал по поводу своих ощущений; так часто бывает у людей с подвижным психотипом.
АС Некоторые виды оперативных вмешательств, которые мы проводим онкобольным в нашей клинике, по силе воздействия эквивалентны взрывному ранению, только оно происходит в условиях контроля над раной, над кровопотерей, при анестезии. Без участия хирурга, анестезиолога и трансфузиолога пережить такое было бы невозможно: выживание человека при подобных повреждениях природой не предусмотрено. Тем не менее, люди выживают благодаря слаженной, мультидисциплинарной работе коллектива врачей.

— Что делать с хронической болью?
АС В ряде случаев неправильно леченая послеоперационная боль способствует возникновению хронического болевого синдрома. К нему относятся и фантомные (нейропатические) боли – когда болит то, чего уже нет. Причиной возникновения такой боли может служить неправильно вылеченный в момент возникновения острый болевой синдром. Плюс психологические аспекты: нарушение сна, поведения… Поэтому мы и применяем мультимодальное обезболивание с использованием комбинации разных средств и методик, воздействующих на разные пути формирования болевого синдрома. Таким образом достигается максимальное снижение болевых ощущений при минимуме побочных эффектов.
— Люди боятся наркоза по многим причинам – например, есть страх остаться парализованным после спинномозговой анестезии. Насколько он обоснован?
ДП Начну ответ с анекдота. Говорят, что 43 % пациентов верят, что каждый наркоз отнимает у пациента несколько лет жизни… Как отвечают врачи? …И передает эти годы анестезиологу.
И второй вариант: 140 лет работаю анестезиологом, но такое слышу впервые. Это не более чем шутка. На самом деле, современная анестезия безопасна. Почему же бытуют такие мнения? Потому что наркоз, как любая технология, прошел свой путь эволюции от более опасных препаратов, которые могли вызывать печеночную недостаточность. И чем дольше шла операция, тем тяжелее были побочные эффекты. Но сейчас мы имеем средства, которые здоровью не вредят и жизни не отнимают. С другой стороны, мы понимаем, что всегда есть риски. Человек приходит к стоматологу, а оказывается в реанимации, потому что на введение местного анестетика – «заморозки» в просторечии – выдает реакцию в виде анафилактического шока и остановки кровообращения. Поэтому любое, даже незначительное вмешательство может нести фатальные осложнения.
Когда люди боятся, что у них отнимутся конечности – это тоже не просто так. В результате манипуляции с иглой, которая протыкает ткани, где есть кровеносные сосуды, присутствует пусть и очень небольшой, но процент риска образования эпидуральной гематомы, которая будет вызывать компрессию спинного мозга и потерю движения. Но страх-то не в этом. Правильная глубокая нейроаксиальная блокада приводит к тому, что человек не только перестает чувствовать, а еще и теряет моторную функцию, и вот он лежит в сознании, но пошевелить ногами не может. Пройдет ли это, когда закончится действие анестетика, он не знает, а это очень страшно.
Конечно, нет абсолютно безопасной медицины, и даже передозировка аскорбинки может привести к смерти. Поэтому анестезиологические вмешательства тоже могут сопровождаться осложнениями, и эти осложнения для нас математически предсказуемы. Одна из задач классного анестезиолога-реаниматолога – минимизировать риски и, самое главное, правильно объяснить их пациенту, потому что в современном мире окончательное решение о выборе метода должен принять не врач-анестезиолог, а пациент, которому врач разъяснит, какие методы возможны при его типе операции. Есть, например, виды анестезии, которые позволяют пациенту присутствовать при собственной операции – это развито, например, в травматологии. Но, по моему опыту, пациент намного чаще выбирает вариант заснуть до начала вмешательства и проснуться, когда оно завершится. Присутствовать, видеть, слышать, что происходит в операционной, хотят очень немногие. Поэтому к нейроаксиальной анестезии – например, когда у пациента выключена только одна нога или рука, — мы добавляем элемент седации, чтобы человек спал.

— Пациенты думают о двух вещах: каков шанс не проснуться после наркоза и правда ли, что анестезия действует как «сыворотка правды», и на выходе из наркоза люди говорят такое, что никогда никому не рассказали бы?
АС Давайте начнем со второго. Я много раз такое слышал, но никогда не наблюдал в своей практике. После наркоза люди либо сонливы, либо перевозбуждены. Человека может быть трудно удержать на месте, возможна даже агрессия. В норме же он должен просыпаться спокойным, доступным для контакта, и в поверхностной седации. Желательно, чтобы у него не было болевых ощущений. Пациент должен выполнять простые команды, поднять и удерживать голову 5-7 секунд, продуктивно дышать… Полной ясности мысли никто от него не ждет. Человек – не лампочка, которую можно выключить, а потом включить, и ее физические свойства не поменяются. На выходе из наркоза обязательно будет остаточная седация, и ее степень зависит от длительности наркоза, применяемых препаратов, возраста пациента, его заболевания, искусства анестезиолога…
Что до страха не проснуться – это такой расхожий миф. Когда течение операции того требует, пациент продолжает получать лечение и после нее – тогда анестезиолог становится реаниматологом. Может возникнуть необходимость продлить общую анестезию на послеоперационный период, на время интенсивной терапии, и тогда пациент вернется в сознание через 2-3 дня, по завершении этого этапа лечения. Это в случае тяжелых вмешательств. Бывает, к сожалению, что люди погибают на столе – например, в случае политравмы. Но не потому, что человек не вышел из наркоза! Наоборот, анестезия – способ спасения его жизни.
ДП Важно еще сказать об особенностях анестезии у пожилых людей. Часто говорят, что после наркоза пожилые «сходят с ума». На самом деле, конечно, это не так. Тут дело в другом, и именно поэтому мы всячески стараемся уменьшить время, которое пожилой пациент проводит в отделении реанимации. У многих пожилых людей вставные челюсти, а перед операцией их нужно снимать. У всех пожилых есть нарушения зрения, а в операционную они попадают без очков. И дальше возникает такая ситуация: пожилой человек просыпается после наркоза, с кратковременной потерей памяти (побочный эффект препаратов) – в незнакомом помещении, при ярком свете, без зубов, без очков, без близких и знакомых людей рядом. Это сбивает его с толку, и он начинает требовать того, к чему привык: вот здесь должен быть торшер, здесь – внучка, тут у меня очки… А ничего этого нет.
Человек теряется и начинает искать свой комфорт. А мы воспринимаем это как развитие сенильной деменции и начинаем его лечить медикаментозно, хотя подчас достаточно, чтобы после плановой операции, когда он проснется, у него под рукой были привычные мелочи. Если учитывать, что возбуждение у пациента возникает не от умственного расстройства, и помочь ему можно вообще без лекарств – просто дать очки и вставить челюсть… Открытая реанимация – тоже про это: чтобы, когда человек проснется, с ним рядом оказались близкие.
АС В ряде случаев, если позволяет состояние пациента, достаточно перевести его в палату, чтобы ему стало легче. В реанимации круглые сутки горит свет, пищат мониторы, человек лишен привычного динамического стереотипа. Это и более молодому нелегко, а пожилому тем более. И когда его видят в спутанном сознании, решают еще понаблюдать до перевода в палату, а пациенту становится только хуже, что делать? Назначать новые лекарства? Нет, с точностью до наоборот: вернуть его туда, где он сможет надеть привычную одежду, очки, к нему придут люди, которых он знает – а нас не знает, мы незнакомые… Мне случалось получать повреждения от пациентов: они в этом состоянии воспринимают нашу работу как агрессию в свою сторону. И защищаются. Не надо лекарств – в палате человек поговорит с родными, посмотрит в окно, возьмет в руки свою кружку или книгу, и, глядишь, через 5-6 часов приходит в себя. Не нужно без нужды вмешиваться в биохимию мозга пожилого человека, хоть и есть у нас линейка препаратов, позволяющих купировать тяжелые психотические проявления.

— Почему анестезиолог — еще и реаниматолог?
ДП Исторически специальность называлась «анестезиология». Анестезиолог обеспечивал безопасность периоперационного периода. Со временем стало понятно, что ответственность этого доктора продолжается и в послеоперационном периоде, и тогда он становится реаниматологом. В своей работе анестезиологи и реаниматологи используют одни и те же инструменты: наркозно-дыхательную аппаратуру, следящую аппаратуру. Но современная жизнь, особенно в крупных многопрофильных стационарах, эти две специальности разводит. Но в нашей больнице есть раритетное отделение АРО, где обе стороны работа такого врача совмещены.
АС Термин «реаниматология» существует благодаря академику Неговскому. В английском языке, например, такого понятия нет – там есть врач интенсивной терапии — intensive care. Отделение, которым я руковожу, с момента своего образования в 70-х годах прошлого века являлось совмещенным.
У нас 4 отделения анестезиолого-реанимационного профиля: 2 в стационаре (АРО и ОРИТ). АРО занимается, в основном, пациентами хирургического профиля, хотя для города мы являемся отделением общей реанимации и по скорой принимаем пациентов с любой нозологией и всех возрастов. Нам сюда, бывало, завозили и новорожденных. Когда по жизненным показаниям скорая не успевает довезти до специализированной детской больницы, она едет в ближайшую многопрофильную больницу, где есть отделение реанимации. И любой реаниматолог обязан оказать помощь.
Мы – общая реанимация, к нам поступают любые случаи, от передозировки наркотиков до возрастного угасания органов и систем у пациента 100 летнего возраста. У нас в течение последнего года есть 2 случая полного восстановления пациентов после масштабной остановки кровообращения от 30 минут и выше в возрасте 100 лет. 2 женщины, причины остановки были разные, обе восстановились до ясного сознания, были переведены в профильное отделение и выписаны без каких-либо неврологических последствий.
Этот случай говорит нам о том, что не нужно опускать руки, даже опираясь на паспортный возраст человека. Вспомним девиз средневековых рыцарей – «делай, что должно, и будь что будет». Помощь оказывать надо всем.

— А какая из составляющих важнее – анестезиология или реаниматология?
АС Обе. По крайней мере, для меня. Мы с Денисом Николаевичем оба заканчивали ординатуру по специальности «Анестезиология и реаниматология».
— За что отвечает анестезиолог? Он обезболивает, правильно ведь?
ДП Нет, неправильно. Анестезиолог отвечает за безопасность пациента в периоперационный период. Он берет на себя ответственность сказать, перенесет ли пациент тот объем запланированного хирургического вмешательства, который хотят выполнить хирурги.
Бывают ситуации, когда анестезиологи говорят: наша квалификация, возможности нашей клиники, аппаратуры, состав мультидисциплинарной бригады не позволяют взять этого пациента на стол. Поэтому сводить деятельность анестезиолога (а исторически нас еще называли «наркотизаторами») только к обезболиванию – неправильно. Мы управляем органами и системами. Например, чтобы дать возможность хирургу работать на легком с опухолью, надо, чтобы это легкое спалось, но при этом на оставшемся легком осуществлялся газообмен и поддержка всех жизненных функций, и этим занимается именно анестезиолог. А обезболить по схеме может и медицинская сестра-анестезист, тут не нужно высшего образования, достаточно знать период полувыведения анальгетика и дозу, которую нужно назначить в соответствии с массой тела больного.
Работа анестезиолога – это управление рисками и защита организма. Потому так высока ответственность, потому на Западе анестезиологи входят в 5 самых высокооплачиваемых специальностей. Нужен большой объем знаний, чтобы учитывать особенности самых разных пациентов, чтобы в послеоперационный период предотвратить полиорганную недостаточность, которая может возникнуть от хирургического вмешательства и кровопотери. Поэтому, возвращаясь к вопросу о поле ответственности анестезиолога, отвечаю: весь пациент с момента первого предоперационного осмотра. В этот момент анестезиолог начинает нести персональную ответственность за пациента.
— Какие смежные с анестезиологией специализации необходимы анестезиологу-реаниматологу?
АС Практически вся медицина является такой смежной специализацией. Пациент может страдать любыми заболеваниями, а анестезиолог-реаниматолог обязан если не на уровне эксперта, то хотя бы на уровне хорошей осведомленности ориентироваться в большинстве нозологий, встречающихся у пациента. Чаще всего для этого нужны знания в кардиологии, пульмонологии, хирургии, эндокринологии, онкологии.
— В крупном стационаре разделение труда больше или нет?
ДП В крупных стационарах работа анестезиологов давно отделена от работы реаниматологов. Служба анестезиологии существует отдельно, она единая, а реанимаций может быть много, и они специализированные. Это делает систему более управляемой.
— Что вы можете пожелать коллегам в свой профессиональный праздник?
АС Коллегам я желаю сил, терпения и сохранения интереса к специальности внутри себя. Это главное – идти на работу с радостью, и с радостью возвращаться. Мы не живем одной работой, она не должна подменить собой всю жизнь. Заботьтесь о своем здоровье, не выгорайте, работайте добросовестно и с удовольствием, не забывайте, что помимо работы у вас есть семьи и дети.
ДП Сердечно и легочно поздравляю всех своих коллег!

Психоз, безнадежность и липкий ужас. Что происходит с больными Covid-19 после реанимации?

• Пабло Учоа
• Всемирная служба Би-би-си

16 апреля 2020

Автор фото, Getty Images

Из-за пандемии Covid-19 в отделения реанимации и интенсивной терапии по всему миру поступает гораздо больше пациентов, чем обычно. В реанимации за жизни пациентов борются с помощью сложных машин, которые помогают им дышать и выполнять другие простейшие функции, одновременно накачивая их организм лекарствами.

Проверенного средства от нового коронавируса пока не существует, поэтому основа любого лечения — обеспечивать организм кислородом, пока иммунная система борется с вирусом.

Однако, говорят эксперты, победа над вирусом — это только начало долгого процесса восстановления.

Путь, который приходится пройти пациенту, выписавшемуся из реанимации, сложен, и может отнимать годы жизни. Все это способно оставлять глубокие шрамы на психике.

Учиться заново дышать

После длительного пребывания в отделении реанимации пациентам часто нужна физиотерапия, чтобы заново научиться ходить, а иногда — и дышать.

У выписанного из реанимации пациента может развиться психоз, он может в течение долгого времени испытывать эффекты посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).

И чем дольше больной находился в реанимации, тем больше времени ему нужно, чтобы снова стать самим собой.

«Когда человек попадает в реанимацию — это событие, который меняет всю жизнь. Это дорого обходится, даже если вы потом выздоравливаете», — говорит доктор Дэвид Хепберн, врач-консультант отделения интенсивной терапии в больнице Royal Gwent Hospital в Уэльсе.

«Когда наши пациенты приходят в себя, они так слабы, что часто не способны самостоятельно сесть. Многие из-за слабости не могут даже оторвать руки от постели», — рассказывает он.

Если в ходе лечения требовалась интубация или питание через трубку, то у пациентов могут возникнуть проблемы с речью и глотанием.

«У многих посттравматический стресс, проблемы из-за собственного внешнего вида и затруднения с умственной деятельностью», — говорит доктор Хепберн.

«Со временем им становится лучше, но процесс может растянуться на целый год, и требуется целая армия физиотерапевтов, тренеров по речи, психологов и медсестер, чтобы это ускорить», — говорит врач.

По его словам, время, проведенное в реанимации, может быть лишь верхушкой айсберга всех проблем со здоровьем, которые потребуют к себе внимания в долгосрочной перспективе.

«Несколько недель на аппарате ИВЛ — лишь маленький штрих в общей картине процесса», — заключает врач.

Постреанимационный психоз

Психоз или делирий после реанимации — обычное явление. По некоторым оценкам, ему подвержено от четверти до трети всех пациентов, прошедших через палату интенсивной терапии.

Британский журналист Дэвид Ааронович рассказал Би-би-си, как очнулся в реанимации после наркоза, когда лечился от воспаления легких в 2011 году.

«Если говорить просто — то я все больше и больше сходил с ума. Я испытывал слуховые галлюцинации. Мне казалось, что я слышу обрывки разговоров, которых я, конечно же, не мог слышать», — вспоминает он.

«Мне казалось, что со мной происходят вещи, которых на самом деле не было. Постепенно я пришел к выводу, что персонал больницы превратил меня в зомби. А потом — что они решили меня съесть».

«Так я провел три или четыре дня в самом безнадежном ужасе, который когда-либо испытывал», — добавляет Дэвид.

Позже он узнал, что многие люди, оказавшиеся в его положении, испытывают похожие эмоции. Этот феномен был отмечен у пациентов интенсивной терапии и описан медиками еще в 1960-х годах.

Подпись к фото,

Пройдя через палату интенсивной терапии, Ааронович стал испытывать слуховые галлюцинации и приступы дикого ужаса

У исследователей много версий того, почему это происходит — последствия самой болезни, недостаток кислорода в мозге, побочные эффекты от наркоза и успокоительных препаратов, нарушения сна после прекращения приема седативных средств.

Ааронович отмечает, что о «реанимационном психозе» до сих пор говорят очень мало: пациенты боятся, что если они расскажут про свои ощущения, их посчитают сумасшедшими.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

Коронавирус: как распознать фейки?

Возвращение домой

Вне зависимости от того, насколько квалифицирован и опытен персонал отделений реанимации, это всегда место, полное стресса.

«Если представить всевозможные виды истязаний, которые используются при пытках, то в отделении интенсивной терапии вы обнаружите немалую их часть», — комментирует профессор кафедры реаниматологии Университетского колледжа Лондона Хью Монтгомери в интервью газете Guardian.

Например, говорит он, пациентов часто раздевают догола и оставляют лежать у всех на виду.

Они постоянно слышат тревожные звуки, причем происходит это всегда неожиданно, их сон прерывают медицинские процедуры и уколы посреди ночи, они дезориентированы, им неуютно и страшно.

Неудивительно, что порой, возвращаясь домой, пациенты и даже члены их семьи часто страдают от ПТСР.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

После реанимации пациентов переводят в обычные палаты, где им нередко требуется физиотерапия

У них могут возникать проблемы со сном, они могут забыть, что вообще были в реанимации. Британская служба здравоохранения рекомендует родственникам пациентов начинать вести дневник их пребывания в реанимации, чтобы тем было легче постепенно осмыслить, что с ними произошло, после того как пойдут на поправку.

На физиологическом уровне, после того как в течение долгого времени основные функции организма выполняют машины, телу после пробуждения приходится осваивать эти навыки заново, мышцы слабеют и атрофируются.

По данным американского университета Джонса Хопкинса, каждый день, находясь в реанимационном отделении, пациент теряет от 3% до 11% мышечной силы, и этот эффект длится как минимум два года после выписки.

Долгое восстановление

Многих пациентов с Covid-19 подключают к аппарату искусственной вентиляции легких.

Аппарат ИВЛ, в обиходе известный как «вентилятор», закачивает кислород в легкие больных и выкачивает из них углекислый газ, когда они не могут дышать сами.

Пациенты в состоянии глубокого наркоза получают кислород через трубку, присоединенную к маске, которая надевается на рот и нос. В некоторых случаях требуется интубация — трубку вставляют в трахею, делая надрез в области горла. Этот метод ведет к дополнительным осложнениям впоследствии.

Как правило, пациенты, попадающие в реанимацию в Англии, Уэльсе и Северной Ирландии, проводят там в среднем четыре-пять дней.

Подпись к фото,

Мюррей-Филипсон говорит, что вынужден восстанавливаться крохотными шагами

Однако по статистике на четвертое апреля, из 2249 пациентов по истечении этого срока выписаны были только 15%. Примерно столько же умерло, а остальные — около 1600 человек — оставались лежать в реанимации.

Но к статистике следует относиться осторожно, потому что показатели по лечению в разных странах очень разные.

В Британии, как недавно выяснилось, скончались 67% зараженных Covid-19 пациентов, подключенных к аппарату ИВЛ. В Китае, как показало местное исследование, выживают только 14% подключенных к «вентилятору».

Шаг за шагом

61-летнего Хилтона Мюррей-Филипсона подключили к аппарату ИВЛ на пике болезни. Симптомы Covid-19 проявлялись у него в тяжелой форме.

Из-за кормления через трубку он потерял 15% веса. Покинув больницу, он заново учился ходить.

Автор фото, PA

Подпись к фото,

Когда Мюррей-Филипсона выписывали из больницы, где он пролежал две недели, в коридоре выстроился почетный караул медсестер, которые провожали его аплодисментами

Хилтон шутит, что это был долгий процесс, который нужно было пройти крохотными шагами.

«В первый раз просидеть три часа в кресле вместо того, чтобы лежать навзничь и главным образом молить о жалости, это было фантастические ощущение», — поделился он в интервью Би-би-си.

Мюррей-Филипсон был пациентом больницы в Лестере. После того как его выписали, сотрудники больницы провожали его аплодисментами.

Он говорит, что благодарен медикам за подаренную ему вторую жизнь, и что он научился ценить вещи, которым раньше придавал мало значения.

«Щебет птиц, желтые нарциссы, голубое небо. Пока я лежал в больнице, я мечтал о тостах с джемом и других вещах, к которым мы относимся как к данности», — говорит он.

«Со временем мне начали давать жидкую еду, и — о, Боже — больничный картофельный суп! Я подумал, что смогу питаться только им одним до конца своих дней».

Может ли анестезия сократить вашу жизнь?

Я прочитал статью, в которой говорилось, что долгосрочное выживание некоторых больных ХОБЛ оставляет желать лучшего. У меня операция через 8 дней. Мои пульмонолог и хирург кажутся скупыми в своих ответах о моих рисках. Они говорят, что у меня большой риск осложнений (включая смерть или кому), но говорят, что я все равно должен это сделать. Я нахожусь на O2 24/7 с тяжелой эмфиземой. Но я бы предпочел жить с пупочной грыжей, чем лечить ее на похоронах. Я черпаю свои знания из Интернета (не очень надежно..)… Читать дальше

У меня была операция по поводу рака груди и грыжи, я нахожусь на кислороде круглосуточно, и у меня не было никаких проблем.

опубликовано около 4 лет назад

Бутч, мой пульмонолог, сказал, что у меня высокий риск осложнений, связанных с общей анестезией, из-за коллапса легких или смерти, но все же порекомендовал мне сделать операцию. Хирург сказал то же самое после того, как я подробно расспросил их обоих. Мне пришлось запланировать операцию до того, как я смогу поговорить с анестезиологом во время предоперационной консультации.Он сказал, что всегда есть риск для любого. Он сказал, что риск осложнений для меня очень низкий, и я не должен даже думать об этом, поэтому у меня была операция и никаких проблем. Я думаю, что профессионалы должны отвечать на ваши вопросы более ответственно, и если у них недостаточно знаний в области анестезии или какой-либо другой области, порекомендуйте вас к тому, кто знает, вместо того, чтобы делать преувеличенное (или прикрывать свою спину) заявление, которое могло бы заставить вас сделать неправильное решение. Если общая анестезия является основной проблемой для пациентов с ХОБЛ, которую они рассматривают для хирургического вмешательства, то, очевидно, вам следует поговорить с анестезиологом, прежде чем принимать решение.Единственная причина, по которой мне пришлось поговорить с одним из них после предоперационной операции, заключалась в том, что я попросил об этом. Я ждал 40 минут, пока он закончит операцию. Прежде чем принимать решения о жизни или смерти, я хочу поговорить с людьми, которые знают, о чем они говорят. И лечащий врач, и хирург заставили меня подумать, может, мне стоит отложить операцию, даже когда я был готов год назад и чувствовал себя хорошо. Две минуты после 10 минутного обсуждения с анестезиологом, и я смог принять четкое и рациональное решение.Я бы не советовал вам идти против мнения врача, и я, конечно, не говорю, что он неправ. Но каждый имеет право на второе профессиональное мнение. Для некоторых возможны местная анестезия и спинальная блокада. Я надеюсь, что вы позаботитесь о своей проблеме, если вы еще этого не сделали.

опубликовано около 4 лет назад

@Bickenstein; Готовясь к операции на желчном пузыре в 2014 году, которой у меня в конце концов не было, вероятный гастроэнтеролог попросил моего пульмонолога сделать ПФТ.Мой тест показал, что у меня so2 был 31%, поэтому операция, вероятно, не была риском, поскольку выход из наркоза пошел. Ваш пульмонолог должен знать, что нужно делать PFT, прежде чем кто-либо примет решение. Если ваша потребность в операции перевешивает другие проблемы, это между вами и ними. Мне кажется, что сама по себе ХОБЛ нельзя вылечить, но с ней можно справиться, и с ней можно прожить долгую жизнь. Психическое отношение имеет большое значение.

опубликовано около 4 лет назад

У меня была операция 3 года назад, и я оказался на аппарате жизнеобеспечения, им потребовалось 6 месяцев, чтобы узнать, что у меня угревая сыпь во сне, с тех пор у меня было еще 2 операции, и у меня не было проблем, поскольку я рассказал им о своем прошлом эпизоде, а затем узнал Я попросил вас рассказать нужным людям о ваших проблемах, чтобы они могли быть готовы к любым проблемам, если они случатся, дышите спокойно и удачи

опубликовано около 4 лет назад

Ну, я вернулся с предоперационной обработки.Спасибо за ответы, вы все. Медсестра перед операцией не смогла ответить на мои вопросы, поэтому я ждал анестезиолога по имени доктор Маркс с сильным британским акцентом. Он сказал, что риск этой простой операции очень низкий, но позвонил хирургу и попросил вместо этого дать согласие на операцию на позвоночнике. Он сказал, что в любом случае проблем не возникнет. Он также сказал, что анестезия не вызывает долгосрочных побочных эффектов. Кстати, анестезия при колоноскопии мягче, чем та, которая используется для того, чтобы подвергнуть вас хирургическому вмешательству такого типа, когда ваше дыхание остановлено.Его ответ моему пульмонологу, заявившему, что я относился к группе умеренного и высокого риска, заключался в том, что шкала парней отличается от его. Он сказал, что врач может посчитать, что у вас высокий риск операции, если вы порежете палец на ноге. Думаю, я пойду с англичанином. Бешеные псы и англичане.

опубликовано около 4 лет назад

пожилых людей: хирургические риски и осложнения анестезии

Возраст

Возраст может принести мудрость, но он также увеличивает вероятность проблем со здоровьем, а некоторые проблемы со здоровьем могут потребовать хирургического вмешательства, чтобы вы поправились.Фактически, каждый десятый человек, перенесший операцию, — 65 лет и старше.

Хотя возраст делает операцию более вероятной, это также может увеличить риск во время процедур. Некоторые распространенные проблемы со здоровьем, связанные со старением — повышенное кровяное давление, закупорка артерий, болезни сердца и легких — могут повысить вероятность возникновения побочных эффектов или осложнений во время или после операции. И даже то, что вы старше, иногда может вызвать неприятные побочные эффекты.

Некоторые распространенные проблемы со здоровьем, связанные со старением, могут повысить вероятность возникновения побочных эффектов или осложнений во время или после операции.

Увеличиваются ли риски анестезии у пожилых людей?

Пациентов старшего возраста беспокоит то, что стареющий мозг более уязвим для анестезии, лекарств, которые часто не позволяют вам чувствовать боль во время операции, вводя вам седативные препараты или заставляя вас терять сознание. Вот два риска хирургических вмешательств, связанных с анестезией, которые чаще встречаются у пожилых людей:

• Послеоперационный делирий — Это временное состояние, которое вызывает у пациента замешательство, дезориентацию и неосведомленность об окружающей обстановке, а также проблемы с памятью и вниманием.Он может начаться только через несколько дней после операции, может приходить и уходить и обычно исчезает примерно через неделю.
• Послеоперационная когнитивная дисфункция (POCD) — Это более серьезное состояние, которое может привести к потере долговременной памяти и затруднить обучение, концентрацию и мышление. Поскольку некоторые из этих проблем уже распространены у пожилых людей, единственный способ определить, действительно ли пациент страдает ПОКД, — это провести психологический тест перед операцией. Определенные состояния, включая сердечные заболевания (особенно застойную сердечную недостаточность), болезни легких, болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона и перенесенный в прошлом инсульт, повышают риск ПОКЛ.Исследователи в области анестезиологии продолжают изучать и узнавать больше об этих состояниях и о том, как предотвратить или уменьшить последствия.

Как можно снизить риски анестезии у пожилых пациентов?

Самое важное, что вы можете сделать, чтобы снизить риск анестезии, — это поговорить со своим врачом или хирургом, чтобы убедиться, что ваше лечение анестезии проводится врачом-анестезиологом.

Вы также можете спросить, есть ли врач-анестезиолог, специализирующийся на гериатрических пациентах или имеющий больший опыт работы с пожилыми пациентами, который может организовать ваше лечение.До, во время и после операции можно предпринять шаги, которые помогут снизить риск развития возрастных проблем из-за анестезии.

Во время встречи с врачом-анестезиологом перед операцией обязательно поговорите о любых проблемах со здоровьем, которые у вас могут быть, обо всех лекарствах, которые вы принимаете, включая пищевые или травяные добавки, а также о любых опасениях или опасениях, которые могут возникнуть у вас по поводу операции. Опишите все перенесенные вами операции и проблемы с анестезией, с которыми вы могли столкнуться в прошлом.Также поговорите о любых проблемах с памятью или мышлением, которые могут возникнуть у вас после анестезии.

Во время этих встреч было бы неплохо иметь с вами кого-нибудь, желательно близкого члена семьи или друга. Этот человек может рассказать врачу-анестезиологу о том, что вы забыли упомянуть или не считаете важным, а также может поделиться полезными наблюдениями о вашем здоровье или поведении. Вторая пара ушей также поможет вам вспомнить, что вам сказал врач-анестезиолог, включая инструкции по подготовке к операции.

Ваш врач-анестезиолог будет использовать предоставленную вами информацию, чтобы разработать для вас лучший план анестезиологической помощи, чтобы снизить риск осложнений, а затем внимательно наблюдать за вами во время операции.

Другие шаги, которые вы можете предпринять для устранения осложнений и уменьшения путаницы, включают следующее:

• Попросите вашего врача провести предоперационный когнитивный тест — оценку вашей умственной функции. Врач может использовать результаты в качестве исходных данных для сравнения после операции.
• Убедитесь, что ваш опекун или человек, который проводит с вами больше всего времени, остается с вами в период выздоровления, внимательно следит за вашей физической и умственной активностью после операции и сообщает обо всем, что беспокоит вашего врача.
• Проконсультируйтесь с врачом, прежде чем принимать после операции лекарства, которые могут повлиять на вашу нервную систему, например, лекарства от беспокойства, судорог, мышечных спазмов и затруднений с засыпанием.
• Если вы носите слуховые аппараты или очки, попросите их предоставить вам как можно скорее после процедуры.
• Запросите комнату для восстановления, если возможно, с окном, чтобы вы могли определить, день сейчас или ночь.
• Если вы собираетесь переночевать в больнице, возьмите с собой семейное фото, часы и календарь или другие знакомые предметы из дома, чтобы помочь вам перенастроиться.

Дополнительные сведения см. В разделе «Подготовка к операции».

Врач-анестезиолог работает с вашей хирургической бригадой, чтобы оценить, контролировать и контролировать ваше лечение до, во время и после операции, обеспечивая анестезию, руководя командой анестезиологической помощи и обеспечивая вашу оптимальную безопасность.

Домашние животные и анестезия | Tufts Now

Вы избегали регулярной стоматологической помощи своему питомцу? Ты не одинок. Большинство владельцев домашних животных понимают, что у животных — как и у людей — хорошее здоровье полости рта способствует общему благополучию, — говорит Джиллиан Фрейзер, V00, практикующая в Нортборо, штат Массачусетс. Тем не менее, по ее словам, некоторые клиенты не прислушиваются к ее советам. , потому что они боятся, что их питомец не переживет анестезию.

Многие процедуры, которые можно безопасно выполнять на бодрствующем пациенте — стоматология, лучевая терапия рака и рентгеновские лучи, в том числе — нельзя выполнять с домашними животными, не подвергая их воздействию.На самом деле, когда вы думаете об этих острых стоматологических инструментах или о том, что собаки и кошки не могут спокойно лежать по команде, неудивительно, что «шансы вашего питомца нуждаться в общей анестезии на протяжении всей жизни намного выше, чем у вас», — говорит Ветеринарный анестезиолог Тафтса Эмили МакКобб, V00.

Большинство животных прекрасно переносят наркоз. Тем не менее, владельцы домашних животных могут испытывать некоторую тревогу, говорит Маккобб, отмечая, что «низкий риск — это не то же самое, что отсутствие риска».

«Поскольку животное не может сказать нам, что оно плохо себя чувствует» или у него другое заболевание, которое может быть опасным в сочетании с анестетиками, вероятность побочной реакции у собак и кошек немного выше, чем у людей. , она говорит.

Согласно Маккоббу, 1 из 1000 пациентов с собаками или кошками подвержен риску осложнений, связанных с анестезией, по сравнению с 1 из 2000-5000 пациентов в медицине для людей. Она говорит, что анестезия вызывает больше всего проблем у лошадей (1 из 100 подвержен риску осложнений), потому что они часто пытаются встать и убежать, пока действие лекарства заканчивается. У маленьких пациентов также больше проблем с анестезией.

ниже

Люди и животные под наркозом, похоже, спят, но происходит гораздо больше.Когда вы спите, вы можете не осознавать, что происходит вокруг вас, но, скорее всего, проснетесь, например, от громкого шума. Поскольку обезболивающие принимают контроль над нервной системой, «вы не будете реагировать ни на какие болезненные раздражители. Вы не ответите движением. Вы ничего из этого не вспомните, — говорит Алисия Карас, V89, ветеринарный анестезиолог в Tufts VETS в Уолполе, штат Массачусетс,

.

Однако есть побочные эффекты, связанные с подобным марионеткам контролем над нервной системой.

Когда вы бодрствуете, ваш мозг автоматически регулирует функции органов, чтобы контролировать кровоток и предотвращать такие серьезные осложнения, как обезвоживание. «Если вы находитесь в сознании и сильно обезвожены, вы упадете в обморок, в результате чего ваша голова окажется на уровне сердца», что облегчит поступление крови к мозгу, — говорит Карас. Ваши почки будут удерживать жидкость для увеличения объема крови.

Но анестезия подавляет функцию мозга. Он больше не может направлять ваше тело на такие приспособления.

Когда люди переносят операцию, в операционной есть анестезиолог, единственная работа которого — вести пациента на столе.В ветеринарии стоматологическая помощь и некоторые операции обычно проводятся терапевтом, который также наблюдает за анестезией. В ветеринарной клинике с полным спектром услуг специально обученные ветеринары берут на себя роли, идентичные анестезиологам в медицине, говорит Маккобб, один из четырех сертифицированных анестезиологов в штате больницы для мелких животных Тафтса.

Для рутинных процедур у большинства ветеринаров общей практики есть стандартный протокол, который они используют для каждого пациента, и у них очень хорошие результаты, говорит МакКобб.«Это может хорошо сработать для девяти из 10 пациентов, поэтому они его и используют», — говорит она. «Они направляют к нам того 10-го пациента».

Фрейзер, ветеринар общей практики, направляет своих пациентов с тяжелыми сердечными и легочными заболеваниями в Тафтс, потому что анестезия воздействует на эти системы. Она также ссылается на домашних животных, у которых ранее была неблагоприятная реакция на анестезию.

«В моей практике нам недавно пришлось сократить процедуру, потому что у собаки упало кровяное давление, и у нас возникли проблемы с поддержанием его в безопасном диапазоне, несмотря на все наши усилия», — говорит Фрейзер.«Я чувствую себя более комфортно, когда такое животное находится под наркозом, когда у вас есть [сертифицированный ветеринарный анестезиолог], поддерживающий более продвинутый арсенал лекарств, которые могут поддерживать его кровяное давление там, где мы хотим».

В Tufts анестезиологи вносят коррективы в свои протоколы в зависимости от возраста и состояния здоровья питомца, — говорит Маккобб. «Мы здесь не применяем универсальную анестезию».

У многих собак и кошек есть шумы в сердце, которые никогда не представляли проблемы, но «если этим животным будет назначена анестезия, мы хотим исследовать это дополнительно», — говорит Маккобб.Например, тестирование часто показывает, что кошки с шумами в сердце страдают гипертрофической кардиомиопатией — утолщением сердечной мышцы, которое препятствует ее способности перекачивать кровь. Для этих кошек в школе Каммингса есть доступ к анестезирующим препаратам, недоступным в большинстве общих практик, которые предотвращают чрезмерную работу сердца, когда животное находится под наркозом.

Некоторые породы также получают выгоду от индивидуализированной анестезии.

Бульдоги и мопсы часто имеют суженные дыхательные пути из-за своей очаровательно короткой морды.«С ними действительно нельзя обращаться, как с другими собаками, — говорит Карас, который называет бульдогов Златовлаской ветеринарной анестезии, — они требуют, чтобы глубина бессознательного состояния была правильной», — говорит она. «Если они будут слишком сонными, они не смогут дышать. Если им не дать должного успокоительного и они будут слишком напуганы, у них начнется гипервентиляция, и они не смогут дышать ».

Многие другие породы собак имеют генетические проблемы или анатомические факторы, которые могут потребовать специального планирования анестезии, в том числе собаки-зеваки, пастушьи породы, игрушечные породы, гигантские породы и доберманы.

Чего ожидать

Общая анестезия включает комбинацию лекарств. Чтобы уменьшить стресс перед процедурой, пациентам Тафтса дают успокоительное и болеутоляющее перед введением анестезии. Как только животное расслабится, анестезиолог или контролируемый ветеринарный техник вставит внутривенный катетер и введет лекарство, часто пропофол, анестетик короткого действия, также используемый в медицине, чтобы заставить животное потерять сознание.

Когда животное оказывается под водой, ветеринарная бригада вставляет дыхательную трубку, чтобы держать дыхательные пути открытыми и вводить вдыхаемый анестезирующий газ, который будет держать животное в бессознательном состоянии во время процедуры.Команда также отслеживает частоту сердечных сокращений и ритм питомца, артериальное давление, температуру тела, уровень кислорода и выброс углекислого газа, что является ключевым показателем изменений кардиореспираторной функции.

Также важно поддерживать нормальную температуру тела животного, потому что, если температура тела падает, пациент не усваивает анестетики и не просыпается должным образом. Ветеринары Tufts используют одеяла, которые рециркулируют теплую воду, и теплый воздух обдувает пациентов, чтобы они не простудились.Внутривенная капельница удерживает домашних животных от обезвоживания и дает ветеринарам простой портал для введения других лекарств, если они понадобятся животному.

Ветеринары Tufts назначают обезболивающие в дополнение к анестетикам. «Если мы сможем предотвратить появление болевых сигналов в организме во время операции, животное почувствует себя намного лучше после операции», — говорит Маккобб. После завершения процедуры пациенты переходят в зону восстановления, где их проводят до тех пор, пока они не проснутся.

Об анестезии обычно не о чем беспокоиться, и Маккобб поощряет нервных клиентов встречаться с ветеринарным анестезиологом или ветеринарным техником перед процедурой, чтобы обсудить план анестезии своего питомца.

Возможность поделиться своими опасениями, наконец, вселила в Синди Гингрич уверенность в том, что ее борзая Молли подверглась наркозу для стоматологического осмотра. «Она, как и я, не очень хорошо умеет чистить зубы», — говорит Гингрич из Бойлстона, штат Массачусетс. Ее ветеринар Рэнди Кэвинесс, V93, неоднократно призывал ее проверить красные десны собаки. Но Гингрич знал, что недостаток жира в организме Молли повышает риск неблагоприятной реакции на анестезию.

Долгий разговор с ветеринаром, который следил за Молли на протяжении всей процедуры, развеял ее опасения.«Он подробно объяснил мне весь процесс и заверил, что будет все время наблюдать за Молли. Он также дал понять, что понимает особую восприимчивость борзых к анестезии ».

Молли отлично справилась. «Как только она проснулась, они дали мне знать», — говорит Гингрич. «Позже той ночью они даже позвонили мне домой, чтобы спросить, как она поживает. В итоге все получилось потрясающе ».

Эта статья впервые появилась в зимнем выпуске журнала Tufts Veterinary Medicine за 2014 год.

С Женевьевой Раевски можно связаться по адресу [email protected] .

Экзотическим домашним животным и птицам часто требуется общая анестезия для рутинных процедур и диагностики.

Зубы кроликов, морских свинок и шиншилл, например, постоянно растут, что может привести к чрезмерному разрастанию зубов и даже к болезненным ранам в случае неправильного прикуса. «Эти животные часто теряют опасное количество веса, когда перестают есть из-за зубной боли», — говорит Дженнифер Грэм, руководитель службы зоологической помощи животным-компаньонам Тафтса.«Некоторым кроликам нужно приходить раз в месяц для стрижки зубов» — процедуры, требующей анестезии.

Поскольку эти домашние животные весят меньше собак и кошек, «с экзотикой дела пойдут хуже», — отмечает она.

«Многие наши пациенты очень быстро могут получить переохлаждение», — говорит она. Если маленьким домашним животным становится слишком холодно, анестезия не действует или проходит должным образом. В больнице Тафтс Фостер эти маленькие пациенты получают дополнительное тепло во время процедур, чтобы их температура не упала так быстро.Специальные подогреваемые клетки помогают им восстановиться.

Дыхательные трубки, используемые для обеспечения открытия дыхательных путей кошек и собак, когда они находятся под наркозом, представляют собой препятствие для кроликов, морских свинок и шиншилл, чьи трахеи расположены под таким углом, что введение трубки затруднено. Использование неправильных трубок также может повредить трахеи птиц и рептилий, у которых не расширяются трахеи. А у многих крошечных пациентов Грэма вены настолько малы, что установить катетер для внутривенного введения лекарств может быть сложно.

Чтобы обезболить морских свинок, шиншилл, крыс, мышей, ежей и других мелких млекопитающих — и заставить их дышать — она ​​вводит анестетики и кислород через плотно прилегающую маску на морды.

Рептилии — еще одна проблема. «Они спят очень долго — до трех дней» после наркоза, — говорит Грэм. Пациентам с чешуйчатой ​​болезнью она может назначать препараты короткого действия вместе с газовой анестезией для более длительных процедур.

Ветеринары Tufts часто выделяют хирургическую помощь птицам на несколько процедур, чтобы ограничить время успокоения до того, что они называют «золотым часом», после чего риск осложнений и смерти возрастает в геометрической прогрессии.«Собака может находиться под наркозом в течение четырех или пяти часов во время ортопедической процедуры», — говорит Грэм. «Вы просто не можете сделать это с птицей и получить хороший результат». — Женевьева Раевски

Перед проведением общего наркоза вашему питомцу:

Поделитесь своими опасениями с ветеринаром. Обязательно укажите признаки непереносимости физических упражнений (утомляемость или одышка). Спросите, требуется ли специальная анестезия для здоровья или породы вашего питомца.

Узнайте, как будут заботиться о вашем питомце до, во время и после процедуры. Как будет справляться со стрессом вашего питомца? Кто и как часто будет проверять показатели жизнедеятельности? Будет ли кто-нибудь находиться с вашим питомцем во время выздоровления?

Узнайте, когда вам нужно забрать еду. Большинство ветеринаров рекомендуют воздерживаться от еды после полуночи, чтобы снизить риск рвоты под наркозом и потому, что легче дышать без желудка, полного еды. Некоторые домашние животные, в том числе диабетики и очень молодые животные, не могут голодать так долго.

Спросите, когда ожидать телефонного звонка. Ветеринары обычно хотят, чтобы их пациенты приходили рано в день процедуры, чтобы они могли их осмотреть, прежде чем отправиться в операционную на целый день. Это позволяет ветеринарной бригаде плавно переходить от процедуры к процедуре, не останавливаясь для оценки новых поступлений. Многие больницы для животных позвонят вам, как только ваш питомец проснется.

После того, как ваш питомец проснется:

Убедитесь, что вы понимаете инструкции по выписке и выполняете их. Большинство домашних животных, перенесших операцию, идут домой на обезболивающих, поэтому убедитесь, что вы знаете о возможных побочных эффектах.

Дайте вашему питомцу пару дней, чтобы полностью восстановиться. Обычно домашние животные довольно сонливы в первую ночь после наркоза, и многие не проявляют интереса к еде. Скорее всего, на следующее утро ваш питомец станет намного ближе к норме, а ко второму дню вернется в норму, хотя это в некоторой степени зависит от процедуры и того, как долго ваш питомец находился в младенчестве. — Женевьева Раевски

Следует ли моему питомцу сделать анестезию для ухода за зубами?

Нужна ли анестезия для чистки зубов моего питомца?

Ваш питомец должен пройти анестезию, чтобы можно было тщательно осмотреть его рот, очистить зубы выше и ниже линии десен и вылечить болезненные состояния зубов.Согласно рекомендациям 2019 AAHA по уходу за собаками и кошками , стоматология без анестезии не является ни безопаснее, ни в достаточной степени сопоставимой с наддесневой чисткой у анестезированного пациента и, следовательно, неприемлемой. Хотя страх владельцев перед анестезией является наиболее частой причиной того, что домашние животные не получают необходимой с медицинской точки зрения стоматологической помощи, большинство животных хорошо себя чувствуют под наркозом и имеют мало осложнений.

Зачем нужна анестезия при стоматологических процедурах у домашних животных?

Без анестезии возможен только ограниченный осмотр полости рта и удаление зубного камня над линией десен.Зубная анестезия важна для полной и тщательной очистки по следующим причинам:

• Бодрствующее животное вряд ли позволит ветеринару ковыряться во рту стоматологическими инструментами. Полное обследование, которое позволяет ветеринару полностью определить степень стоматологического заболевания и проблем с полостью рта, может быть проведено только у пациента под наркозом.
• Рентген зубов следует делать перед каждой чисткой зубов, а чтобы домашние животные не двигались, требуется анестезия. Поскольку 60% зуба находится ниже линии десен, такие проблемы, как ретинированные корни, переломы корней и заболевания пародонта, можно обнаружить только на рентгенограммах.Без рентгена многие стоматологические проблемы остаются невыявленными и нелеченными.
• Полная чистка зубов включает оценку глубины кармана, удаление зубного камня над и под деснами и полировку. Удаление поддесневого зубного камня, которое крайне необходимо для предотвращения прогрессирования стоматологического заболевания, требует введения стоматологических инструментов ниже линии десен, что может быть неудобным.
• Большинство пациентов не будут стоять на месте при удалении зубного камня, которое включает в себя уколы, уколы, яркий свет и острые инструменты.Даже ограниченная чистка, которую разрешает стоматология без анестезии, травмирует питомца и может заставить его бояться посещать ветеринара в будущем.
• Многие домашние животные скрывают болезненные стоматологические проблемы, а правильная чистка зубов может повредить чувствительные зубы. Анестезия позволяет вашему питомцу безболезненно отдыхать во время чистки, даже когда необходимы болезненные процедуры, такие как удаление зубов.
• Тщательный стоматологический осмотр и рентген могут выявить проблемы, требующие немедленных действий, которые нельзя вылечить без анестезии.Если ваш питомец уже находится под наркозом, проблемы можно решить немедленно, и он вернется к вам со здоровым ртом.

Какие меры предосторожности делают анестезию безопасной для моего питомца?

Такие меры предосторожности, как тщательная предварительная анестезия, безопасные лекарства и методы, а также мониторинг анестезии, делают анестезию безопасной для большинства домашних животных.

Перед анестезией будет проведен тщательный медицинский осмотр и анализы крови для выявления заболеваний, которые могут вызвать осложнения при анестезии.В частности, оцениваются печень и почки, поскольку они разрушают и выводят обезболивающие. Оценка пациента позволяет ветеринару разработать наиболее безопасный план обезболивания и обезболивания для вашего питомца и его потребностей.

Внутривенный катетер будет установлен для введения жидкости на протяжении всей процедуры и для приема лекарств неотложной помощи в случае возникновения осложнений.

Седация будет введена перед анестезией, чтобы расслабить вашего питомца и уменьшить беспокойство.Примерно через 20 минут вашему питомцу сделают анестезию. Он потеряет сознание и совершенно не осознает, что происходит, не почувствует боли и не вспомнит процедуру.

Эндотрахеальная (дыхательная) трубка будет помещена вашему питомцу для защиты дыхательных путей и подачи кислорода, который он будет получать на протяжении всей процедуры, чтобы его кровь оставалась насыщенной кислородом.

Анестетики замедляют работу сердца и легких, поэтому за каждым домашним животным внимательно следят, чтобы обеспечить адекватную сердечно-сосудистую и дыхательную функцию.С того момента, как вашему питомцу будет проведена анестезия, ваша ветеринарная бригада , аккредитованная AAHA , будет контролировать жизненно важные показатели вашего питомца, в том числе:

• ЧСС и ритм
• Электрическая активность сердца (по данным электрокардиограммы)
• Артериальное давление
• Частота и глубина дыхания
• Уровни кислорода в крови (с помощью пульсоксиметра)
• Температура
• Цвет слизистой оболочки и время наполнения капилляров, которые указывают на адекватный кровоток
• Глубина анестезии

Большинство домашних животных оправляются от наркоза через 15-20 минут после процедуры.Затем они комфортно отдыхают в клетке в течение нескольких часов для постоянного наблюдения и обычно в тот же день уходят домой.

При соблюдении всех мер предосторожности стоматологическая анестезия является безопасной и необходимой. Все домашние животные должны получать важную стоматологическую помощь, в которой они нуждаются, чтобы жить здоровой и безболезненной жизнью, которой они заслуживают.

Твитнуть

Люди должны иметь возможность пройти общий наркоз после смерти

Предоставлено: KieferPix / Shutterstock.

Умирающим пациентам, страдающим от боли, обычно дают обезболивающее, например морфин, чтобы облегчить их последние часы и дни.А если анальгетика недостаточно, им можно дать успокоительное — что-то, что сделает их более расслабленными и менее тревожными в конце жизни. Недавно мы писали о третьем подходе: использование общей анестезии, чтобы гарантировать, что умирающий пациент полностью потерял сознание. Это было описано ранее, но в значительной степени упускается из виду.

Есть две ситуации, когда у умирающих пациентов можно использовать общий наркоз.Первый — это когда другие лекарства не подействовали, а пациент все еще испытывает беспокойство или боль. Второй — когда пациенту осталось жить недолго и он выражает явное желание остаться без сознания. Некоторые умирающие пациенты просто хотят спать.

Но о каком наркозе идет речь? Если вам нужна операция или медицинская процедура, есть три варианта. Во-первых, он полностью проснулся, но получил местную анестезию, чтобы заблокировать боль. Во-вторых, вы можете получить частичное седативное действие: вы будете меньше нервничать или беспокоиться по этому поводу, но потом вы можете вспомнить некоторые процедуры.Наконец, вы можете пройти общую анестезию и простудиться, не вспомнив впоследствии о процедуре.

Любой из них может быть подходящим, в зависимости от процедуры и в зависимости от человека. Но вариант с наибольшей вероятностью того, что вы ничего не почувствуете, — это, конечно, общий наркоз.

Эти же три варианта могут быть предложены умирающему пациенту. Некоторые люди могут хотеть бодрствовать настолько, насколько это возможно. (Как и поэт Дилан Томас, они, возможно, не захотят «нежно впадать в эту спокойную ночь».) Некоторые, возможно, захотят получить успокоительное, если это необходимо. Другие могут захотеть полностью уснуть.

Выбор общей анестезии в конце жизни потенциально популярен. В прошлом году мы опросили более 500 человек в Великобритании о возможностях в конце жизни. Около 90% заявили, что хотели бы получить общий наркоз, если они умирают.

Вы можете спросить, разве это не просто эвтаназия под другим названием? Дать кому-то лекарства, чтобы убедиться, что он потеряет сознание во время естественной смерти, отличается от того, чтобы дать кому-то лекарство, чтобы покончить с собой.Общая анестезия является законной, тогда как во многих странах, в том числе в Великобритании, эвтаназия является незаконной. Это означает, что вариант анестезии теперь может быть доступен для умирающих пациентов в Великобритании без изменения закона. Франция недавно признала право умирающих пациентов находиться без сознания.

Разве это не было бы слишком рискованно?

У всех лекарств есть побочные эффекты, но недавние достижения означают, что можно давать обезболивающие пациентам, находящимся на грани смерти, не влияя на их дыхание.Лекарство вводится медленно, и пациент постепенно теряет сознание в течение 15-20 минут. Прием лекарства можно замедлить или отменить в любой момент.

Предыдущие исследования, в которых использовалась анестезия в конце жизни, продолжали прием лекарств от одного до 14 дней, пока пациент не умер естественной смертью.

Это не для всех. Это может оказаться невозможным для тех, кто умирает в собственном доме. А некоторым это не захочется. Но у нас есть средства предложить умирающим пациентам нежную альтернативу их жизни.Мы считаем, что есть веские этические доводы в пользу того, чтобы сделать вариант общей анестезии в конце жизни более доступным.

---

Медицинские и этические эксперты говорят, что «сделайте общую анестезию более доступной для умирающих пациентов».

---

Предоставлено Разговор

Эта статья переиздана из The Conversation по лицензии Creative Commons.Прочтите оригинальную статью.

Ссылка : Медицинская помощь в конце жизни: у людей должна быть возможность пройти общую анестезию во время смерти (2021 г., 27 апреля) получено 25 сентября 2021 г. из https: // medicalxpress.ru / news / 2021-04-end-of-life-people-option-anesthesia-die.html

Этот документ защищен авторским правом. За исключением честных сделок с целью частного изучения или исследования, никакие часть может быть воспроизведена без письменного разрешения. Контент предоставляется только в информационных целях.

Открытие анестезии и сроки

Современная медицина была бы невозможна без анестезии.Ранняя форма анестезии была впервые использована в Массачусетской больнице общего профиля в Бостоне дантистом Уильямом Т.Г. Мортон и хирург Джон Уоррен 16 октября 1846 года.

В последнем выпуске нашей серии «Вехи в медицине» UMHS Endeavour рассматривает историю анестезии для будущих врачей в медицинских школах Америки и Карибского бассейна. Мы включим информацию из статьи доктора Говарда Маркеля на PBS.org и Wood. Библиотека Museum.org и другие источники. Также ищите предстоящие публикации об анестезии в разделе «Возвращение по четвергам» на странице UMHS в Facebook.

Ранняя анестезия восходит к древним временам (вавилоняне, греки, китайцы и инки), но одно из первых европейских описаний относится к 1200-м годам, когда Теодорих Луккский, итальянский врач и епископ, «использовал губки, пропитанные опиумом и мандрагорой. [из растения мандрагоры] для хирургического обезболивания », согласно Британскому обществу истории анестезии (www.histansoc.org.uk/). Гашиш и индийская конопля также широко использовались в качестве обезболивающих.

Однако до середины 1800-х годов хирурги не могли предложить пациентам ничего, кроме опиума, алкоголя или пули, чтобы укусить их, чтобы справиться с мучительной болью после операции.Британская Daily Mail описывает медицину во время гражданской войны в США как ужасное испытание. «Набор леденящих кровь пил, ножей и острых крючков использовался для проведения столь необходимой хирургической операции искалеченным бойцам, — писала газета еще в 2011 году. из-за боли от ампутации конечностей ».

Медицина была еще примитивной во время гражданской войны (1861-1865), но в 1840-х и 1850-х годах американские врачи усердно работали над развитием анестезии.

Первая хирургическая процедура с применением анестезии

16 октября 1846 г. бостонский дантист Уильям Т.Г. Согласно «Болезненной истории современной анестезии» доктора Говарда Маркеля на PBS.org, Мортон использовал серный эфир для обезболивания человека, которому потребовалась операция по удалению сосудистой опухоли с шеи.

Хирург Джон Уоррен провел операцию пациенту Гленну Эбботту.

Уильям Т.Г. Мортон назвал свое творение Летеоном, названным в честь реки Лета из греческой мифологии, известной своими водами, которые помогли стереть «болезненные воспоминания».”

Мортон начал покупать эфир у местного химика и «начал подвергать себя и зверинец домашних животных воздействию паров эфира. Удовлетворенный его безопасностью и надежностью, он начал использовать эфир для своих стоматологических пациентов », — пишет доктор Ховард Маркел на PBS.org. «Вскоре к нему в офис пробились толпы болеющих зубами бостонцев, машущих долларами. Мортон наслаждался своим финансовым успехом, но быстро понял, что Летеон годится для гораздо большего, чем вытаскивание зубов ».

Исторические источники говорят, что Мортон надеялся разбогатеть на своем «открытии», но до и после него он натолкнулся на множество препятствий.Мортон работал с другим дантистом, Горацием Уэллсом. В 1845 году, всего за год до первой успешной операции под наркозом, Мортон и Уэллс экспериментировали с закисью азота («веселящий газ»). Во время одной печально известной демонстрации в Гарвардской медицинской школе в 1845 году двум дантистам не удалось заглушить боль пациента, которому вырвали зуб, что привело к серьезному унижению обоих мужчин.

В 1844 году Мортон слушал лекции профессора химии из Гарварда Чарльза Джексона о том, как органический растворитель серный эфир «может сделать человека бессознательным или даже потерять чувствительность», как утверждает PBS.org объясняет.

(фото, вставка справа) УИЛЬЯМ Т.Г. МОРТОН: Бостонский дантист помог провести первую операцию с использованием анестетика. Фото: Wikimedia Commons

.

Хронология анестезии

ХОЛОРОФОРМ: Круглый магазин прозрачного стекла для Хлороформа, Великобритания, 1850 г. Фото: Wikimedia Commons

Ниже приведены факты с веб-сайта Музея анестезии Wood Library в Шаумбурге, штат Иллинойс. Посетите веб-сайт Музея анестезии в деревянной библиотеке, чтобы узнать больше об истории.Обратите внимание, что этот график включает только события после первой хирургической процедуры с использованием анестезии в 1846 году. Более ранние разработки в области анестезии, начиная с 4000 г. до н.э., можно найти на веб-сайте музея.

---

Узнайте, подходит ли вам карьера анестезиолога.

Узнайте, почему 89% врачей снова выбрали бы ту же специальность.

---

1847

В Шотландии в 1847 году акушер профессор Джеймс Ю. Симпсон начал давать женщинам хлороформ, чтобы облегчить боль при родах. «Хлороформ быстро становится популярным анестетиком для хирургии и стоматологических процедур», — говорится на веб-сайте музея.«Хлороформ был независимо открыт в 1831 году Сэмюэлем Гатри из США, Эженом Субейраном из Франции и Юстусом фон Либихом из Германии».

1853

ПОЛЫЙ ГИПОДЕРМИЧЕСКИЙ ШПРИЦ: использовался в Англии примерно в 1850-х годах. Фото: Wikimedia Commons

.

Drs. Чарльз Праваз (1791–1853) и Александр Вуд (1817–1884) «независимо друг от друга изобрели полую иглу для подкожных инъекций, которая будет присоединена к более раннему изобретению — шприцу, популяризированному в 1845 году ирландцем Фрэнсисом Риндом.”

1853 и 1857

ХЛОРОФОРМ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЙ В КАЧЕСТВЕ АНЕСТЕТИЧЕСКОГО СРЕДСТВА ДЛЯ КОРОЛЕВЫ ВИКТОРИИ: Хлороформ применялся для британской королевы Виктории, когда она родила принца Леопольда в 1853 году и принцессу Беатрис в 1857 году. Фото: Wikimedia Commons

«Доктор. Джон Сноу (1813-1858) — анестезиолог, работающий на полную ставку с 1847 года, доктор Сноу популяризирует акушерскую анестезию хлороформом королевы Виктории в связи с рождением принца Леопольда (1853) и принцессы Беатрис (1857).Его книги Об вдыхании паров эфира и О хлороформе и других анестетиках просвещали врачей-анестезиологов. Его источник эпидемии холеры в Лондоне в 1854 году водяной помпой на Брод-стрит положил начало эпидемиологии ».

ЦИЛИНДР ОКСИДА АЗОТА: использовался в Европе в 1800-х годах. Фото: Wikimedia Commons

.

1863

«’ Профессор ‘Гарднер Куинси Колтон (1814-1898) из Института Купера в Нью-Йорке вновь вводит закись азота.”

1856

«Доктор. Эдмунд Эндрюс (1824–1904) из Чикаго предлагает использовать закись азота, смешанную с кислородом, в качестве анестетика в чикагской медицинской экспертизы ».

1884

«Доктор. Карл Коллер (1857-1944) — венский офтальмолог и коллега Зигмунда Фрейда, вводит кокаин в качестве анестетика для глазной хирургии ».

«Доктор Уильям С. Холстед использует кокаин (1852-1922) для первой регионарной (нижнечелюстной или челюстной) блокады кокаином».

(Фотография, вставка справа) КОКАИН: (Слева направо) Бутылка для кокаина Boehringer Muriate, банка для леденцов с ментолом и кокаином от горла, бутылка для порошкообразного кокаина производства Park, Davis & Co., и стеклянная бутылка для жидкого экстракта кокаина производства Eli Lilly and Co. Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1889

В стоматологическом колледже Филадельфии Генри Дорр, доктор медицинских наук, был назначен первым в мире профессором практики стоматологии, анестезии и анестезии. «Первые в мире« профессора анестезии »-дисциплинарные специалисты последуют в стоматологии в Американском колледже стоматологической хирургии в Чикаго (1892, Джордж Лейнингер, доктор медицины) и в медицине в Нью-Йоркском гомеопатическом медицинском колледже (1903, Т.Дрисдейл Бьюкенен, Мэриленд) «

(Фото, вставка справа) СТОМАТОЛОГИЧЕСКИЙ И ХИРУРГИЧЕСКИЙ МИКРОКОСМ: Последний выпуск. Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1891

В Питтсбурге, штат Пенсильвания, « The Dental and Surgical Microcosm » издается как первый в мире журнал, «посвященный в основном науке анестезии и анестезии».

1893

Лондонское общество анестезиологов, «первое в мире общество анестезиологов», создается в Лондоне, Соединенное Королевство.

1894

«Студенты-медики Э. Эмори Кодман (1869-1940) и Харви Кушинг (1869-1939) — разработали первую запись анестезии, используя наблюдаемую частоту дыхания и частоту пульса при пальпации. К 1901 году Кушинг добавит измерение артериального давления с помощью сфигмоманометрии Рива Роччи; к 1903 году частота дыхания и частота сердечных сокращений выслушивались с помощью прекардиального стетоскопа (который впервые применил Кушинг на собаках и его любимый врач-анестезиолог С. Гриффит Дэвис на пациентах) ».

(Фотография, вставка справа) СФИГМОМАНОМЕТР РИВА-РОЧЧИ: Впервые использовался около 1901 года.Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1898

«Доктор. Август Бир (1861-1949) — проводит первую спинномозговую анестезию с использованием кокаина; 10 лет спустя он популяризировал внутривенную регионарную блокаду ».

1901

«Каудальная эпидуральная анальгезия описана независимо французским доктором. Жан-Антанас Сикард и Фернан Кателин. Их инновация появилась после непреднамеренной эпидуральной инъекции доктором Леонардом Корнингом (1855-1923) ».

(фото, вставка справа) ШИРОКОКАЧАЛЬНЫЙ ИНГАЛЯТОР HEWITT: Разработан доктором.Фредерик Уильям Хьюитт из Великобритании, это была модификация более раннего ингалятора эфира Clover. В отличие от Clover, этот можно заправлять эфиром, пока он еще используется. «Оральные дыхательные пути» доктора Хьюитта были представлены в 1908 году. Фото: © Wood Library-Museum. www.WoodLibraryMuseum.org

1902

«Доктор Матиас Дж. Зейферт из Чикаго придумал слова« анестезиология »и« анестезиолог ». Он утверждал, что «анестезиолог» — это техник, а «анестезиолог» — научный авторитет в области анестезии и анестетиков.

1905

«Доктор. Фредерик В. Хьюитт вводит смесь хлороформа и эфира будущему королю Эдуарду VII. Возможно, потянув за бороду дородного принца (чтобы сохранить королевские дыхательные пути открытыми), к 1908 году Хьюитт вдохновился на создание своего орального «воздуховода». «

(Фотография, вставка справа) ДЭВИС ВДЫХАТЕЛЬ: Одно из нескольких устройств, изобретенных доктором С. Гриффитом Дэвисом. Представленный примерно в 1913 году ингалятор Дэвиса «доставлял смесь закиси азота, кислорода и эфира.Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1907

«Доктор. А. Фредерик Эрдманн (1867-1953) — основал Общество анестезиологов Лонг-Айленда (LISA), первое профессиональное общество анестезиологов в США. (Количество участников LISA начинается с 9 человек) ».

1911

«Общество Лонг-Айленда переименовано в Общество анестезиологов Нью-Йорка (NYSA). (В 1911 году количество членов NYSA достигло 23) ».

1914

«Первое из двух изданий Anesthesia , первого такого всеобъемлющего учебника в США, опубликовано доктором Дж.Джеймс Т. Гватми, президент штата Нью-Йорк в 1912 году ».

«Доктор. Деннис Э. Джексон разрабатывает систему анестезии, поглощающую углекислый газ (CO2), позволяющую пациенту повторно дышать выдыхаемым воздухом, содержащим анестетик, очищенный от углекислого газа, что приводит к использованию меньшего количества анестетика и предотвращению отходов ».

(Фотография, вставка справа ) АППАРАТ ГВАТМИ И ВУЛСИ: Использовался около 1914 года. Фото: © Wood Library-Museum. www.WoodLibraryMuseum.org

1916

«Первое из семи изданий The Art of Anesthesia опубликовано доктором.Палюэль Дж. Флэгг, президент ASA 1919-1920 гг. »

1920

«Артур Гедель публикует свои глазные признаки эфирной анестезии в American Journal of Surgery . Его дыхательные пути Геделя (оральные) используются до сих пор, и он был увековечен Мемориальным центром анестезии Артура Э. Геделя, Сан-Франциско, Калифорния ».

1922

«Из Кливленда, штат Огайо, Текущие исследования в области анестезии и обезболивания. запущен Фрэнсисом Х.« Фрэнком »МакМечаном (1879-1939) как первый в мире журнал, издаваемый анестезиологическим обществом, Международным обществом исследований анестезии.”

1923

«Доктор. Изабелла Херб применяет первый этилен-кислородный хирургический анестетик. Она продемонстрировала замечательное трансоподобное состояние, которое низкие дозы этилена могут вызывать у людей ».

1927

«Доктор. Ральф М. Уотерс прибывает в Висконсинский университет в Мэдисоне. Оттуда он будет обучать своих ординаторов-анестезиологов (стажеров Уотерса ласково называли «Аквалумни») по одной из первых в мире программ ординатуры по анестезиологии на базе университетов.Уотерс также станет пионером устройства для поглощения углекислого газа (To-and-Fro Canister), клинически введет внутривенный тиопентал натрия и ингаляционный анестетик циклопропан и станет президентом ASA в 1945 году ».

(Фото, вставка справа) THIOPENTAL: стал первым широко используемым внутривенным анестезирующим газом. Используется в основном с конца 1930-х по 1950-е годы. Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1929

«Туристический клуб анестезиологов организован доктором.Джон С. Ланди, который будет популяризировать использование тиопентала для внутривенной анестезии (пентотал) и станет президентом ASA в 1946 году. Популярность тиопентала — как быстро действующего внутривенного агента для индукции общей анестезии — проложит путь для других, полностью несвязанные агенты для внутривенной индукции, такие как кетамин, этомидат и пропофол ».

1933

«NYSA (будущая ASA) д-р Пол М. Вуд официально жертвует свои личные коллекции, которые составляют основу его будущего тезки, Библиотеки-музея анестезиологии Вуда.”

(Фотография, вставка справа) АППАРАТ HERB MUELLER: представленный в 1933 году, он вводил эфир, отсасываемую кровь и слизь из хирургической области и дыхательных путей пациента. Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1935

«Доктор. Эмери А. Ровенстайн прибывает в больницу Bellevue в Нью-Йорке, чтобы открыть там резиденцию. В 1930-х годах он стал одним из пионеров использования циклопропана и баз данных перфокарт по его случаям анестезии, он стал соучредителем Американского совета анестезиологии и Ассамблеи аспирантов Нью-Йорка по анестезиологии.В 1943-1944 годах он будет президентом ASA, а в 1957 году получит награду ASA за выдающиеся заслуги ».

(Фотография справа) ЦИКЛОПРОПАН: стал наиболее широко используемым анестезирующим газом, начиная с 1930-х годов. Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1936

«Нью-Йоркское общество анестезиологов переименовано в Американское общество анестезиологов». (В 1936 году количество членов ASA достигло 487) ».

1937

«Проф. Роберт Р. Макинтош — назначенный первым в мире заведующим кафедрой анестезиологии, профессор Наффилда Макинтош из Оксфорда представит свой изогнутый ларингоскоп — самый популярный в мире — в 1943 году и будет посвящен в рыцари в 1955 году за переработку спасательных жилетов авиаторов.”

1940

«Через два года после образования в качестве дочерней компании Американского совета по хирургии и через год после проведения первого письменного экзамена Американскому совету анестезиологов (ABA) предоставлен статус независимого совета. ABA помогла определить анестезиологию как медицинскую специальность и предоставила американскому медицинскому истеблишменту официальное признание врачей, специализирующихся в искусстве и науке анестезии. Основатель ABA, доктор Пол М. Вуд, также является бизнес-менеджером в Anesthesiology , журнале, который ASA начинает публиковать в июле 1940 года.”

1941

«Генри К. Бичер, доктор медицины. После назначения на первую в США кафедру анестезиологии профессором Анестезиологических исследований Генри Исайи Дорра в Гарварде профессор Бичер станет пионером в понимании медицинской этики, согласия пациентов, клинических испытаний, эффекта плацебо и т. Д. и «смерть мозга».

«Доктор Роберт Хингсон разрабатывает непрерывную каудальную анестезию, инновацию в акушерской анестезии, которая обеспечивает постоянное обезболивание при длительных или тяжелых родах.В 1958 году доктор Хингсон основал Brother’s Brother, некоммерческую благотворительную организацию, занимающуюся поставками медицинских, образовательных и сельскохозяйственных товаров по всему миру. Его безыгольные «Пушки мира» будут массово иммунизировать миллионы людей с помощью струйной инъекции и будут показаны как «Гипоспрей» в «Звездный путь » и во многих научно-фантастических фильмах »

.

1942

«Доктора. Гарольд Гриффит (1894-1985) и Энид Джонсон (1909-2001). Доктор медицинских наук Льюис Х. Райт из компании Squibb поставлял кураре фармацевтического класса докторам. Гриффит и Джонсон за первое в мире успешное обезболивающее применение миорелаксанта.Кураре был получен Сквиббом в сыром виде в 1939 году после эквадорских экспедиций Ричарда К. Гилла (1901–1958) ».

(фото, вставка справа) CURARE: Первоначально использовался коренными жителями Южной Америки. Впервые использовался врачами в 1942 году, чтобы удерживать тело неподвижным во время хирургических вмешательств при деликатных операциях. Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1945

«После получения первой награды за выдающиеся заслуги недавно переименованного Американского общества анестезиологов, основатель Вудской библиотеки-музея Пол М.Вуд объявил о своих планах по организации 1-й ассамблеи аспирантов в области анестезиологии (PGA) в Нью-Йорке. (В 1945 году количество членов ASA достигло 1 977.) ».

1953

«Доктор. Вирджиния Апгар (1909–1974) — издает универсальную шкалу APGAR для оценки здоровья новорожденных. Она направит предшественника Марша десятицентовиков и будет удостоена чести (1994) как первая женщина-анестезиолог, украсившая почтовую марку США ».

(Фотография, вставка справа) ЛИДОКАИН: клинически внедрен в Швеции Торстеном Гордом.M.D. в качестве местного анестетика. Доказано, что действует дольше, чем другие, с меньшим риском побочных эффектов. Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1954

«Доктора. Генри Бичер и Дональд Тодд публикуют «Смерти, связанные с анестезией и хирургией», сообщая о результатах своих исследований периоперационной смертности ».

1955

«Всемирная федерация обществ анестезиологов (WFSA) была учреждена на первом Всемирном конгрессе анестезиологов (WCA) в Схевенингене, Нидерланды, в 1955 году.”

1956

«Британский доктор Майкл Джонстон клинически представляет галотан, первый современный бромированный анестетик для общей анестезии. Первые попытки использования галотана в США последовали докторам. К. Рональд Стивен, а затем Э. С. «Рик» Сикер, который в 1973 году станет президентом ASA ».

(Фотография, вставка справа) GOLDMAN VAPORIZER: Британский врач доктор Виктор Гольдман впервые представил небольшой испаритель галотана для стоматологического использования в 1956 году. Вторая модель 1962 года позволяет проводить более глубокую анестезию для более длительных процедур.Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1958

«Джон В. Северингхаус разработал законченный газовый аппарат, объединив свою практическую версию электрода Стоу CO ₂ с электродом Кларка pO ₂ ».

1960

«Доктора. Джозеф Артузио, Алан ван Познак и др. начинают испытания ингаляционного анестетика метоксифлурана на людях ».

1963

«Доктор. Эдмонд И. Эгер, II описывает минимальную альвеолярную концентрацию (МАК), позже охарактеризованную как «концентрация [вдыхаемого анестетика], вызывающая неподвижность у 50% пациентов, подвергшихся воздействию ядовитого раздражителя.”

«Доктор. Пол М. Вуд скончался, и его одноименная библиотека-музей Вуда открывается 6 месяцев спустя в двухэтажном пристройке к одноэтажной штаб-квартире ASA на шоссе Бассе в Парк-Ридж, штат Иллинойс ».

1964

«Доктор. Günter Corssen et al. начинает испытания диссоциативного внутривенного анестетика кетамина на людях ».

1966

«Доктор. Роберт Виртью и др. начинают испытания ингаляционного анестетика энфлурана на людях ».

1969

«ASA запускает Программу самооценки, первую в серии образовательных инициатив для своих членов.Эта инициатива, переименованная в 1979 г. в Программу самообразования и оценки (SEE), предусматривает самооценку, которую специалисты-практики могут выполнять в удобное для них время. SEE позволяет анестезиологам получить объективную оценку своих профессиональных знаний и предоставляет рекомендации для дальнейшего обучения. К 2004 г. была запущена Программа непрерывного образования по анестезиологии (ACE). ACE способствует обучению на протяжении всей жизни, позволяя практикующим врачам оценить уровень своих знаний, выявить области, в которых можно улучшить, и подготовиться к письменному повторному аттестационному экзамену по анестезиологии.”

1970

«Доктор. J. Antonio Aldrete публикует «Оценка восстановления после анестезии».

1972

«Изофлуран клинически представлен как ингаляционный анестетик».

1985

«Фонд безопасности анестезиологических пациентов (APSF) основан ASA».

1986

«ASA утверждает первый медицинский стандарт помощи для базового интраоперационного мониторинга. В последующие годы ASA публикует основанные на фактах Практические параметры и стандарты, руководства и заявления.”

(Фотография, вставка справа) ИЗОФЛУРАН: Клинически представлен как ингаляционный анестетик в 1972 году. Установлено, что он безопаснее и эффективнее галотана. Изофлуран получил одобрение FDA в 1981 году. Фото: © Wood Library-Museum. www.WoodLibraryMuseum.org

1990

«Программа обучения иностранной анестезии (OTP) основана доктором Николасом М. Грином. Позже Глобальная программа гуманитарной помощи (GHO) поощряет добровольчество, поддерживает обучение и тренинги по анестезии в странах с низким и средним уровнем доходов, выступает за долгосрочное академическое партнерство с больницами и университетами в странах, где они нуждаются, и сотрудничает с организациями, учреждениями, и инициативы с общими миссиями и философией.В 2011 году ASA присуждает первую премию Николаса М. Грина, доктора медицины за выдающиеся достижения в гуманитарной сфере т.

1992

«Десфлуран клинически представлен в качестве ингаляционного анестетика».

1993

«ASA публикует свой первый алгоритм для трудных дыхательных путей , определяющий безопасный и систематический подход к вспомогательной вентиляции легких у пациентов, находящихся под общей анестезией».

(Фотография, вставка справа) ИСПАРИТЕЛЬ OHMEDA TEC 6: «Десфлуран, анестетик, представленный в 1991 году, потребовал разработки нового типа вапорайзера.Производитель, Ohmeda, представил Tec 6 примерно в 1993 году. Десфлуран, анестетик, представленный в 1991 году, имел настолько низкую температуру кипения, что потребовал разработки нового типа испарителя. Производитель, Ohmeda, представил Tec 6 примерно в 1993 году. Десфлуран, анестетик, представленный в 1991 году, имел настолько низкую температуру кипения, что потребовал разработки нового типа испарителя. Производитель, Ohmeda, представил Tec 6 примерно в 1993 году ». Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

1994

«Севофлуран клинически представлен в качестве ингаляционного анестетика».

«ASA устанавливает присутствие в сети для общения с членами и общественностью. Веб-сайт объединится в www.asahq.org ».

1999

«В своем отчете To Err is Human Институт медицины высоко оценивает усилия анестезиологов по повышению безопасности пациентов».

ПОДДЕРЖКА СЕРТИФИКАЦИИ (MOCA): «Начинается для новоиспеченных дипломатов Американского совета анестезиологии (ABA).«Начиная с 2000 года, начинается обслуживание сертификации (MOCA) для новоиспеченных дипломатов Американского совета анестезиологии (ABA)». Фото: © Деревянная библиотека-музей. www.WoodLibraryMuseum.org

2000-2012

«Начиная с 2000 года, начинается обслуживание сертификации (MOCA) для новоиспеченных дипломатов Американского совета анестезиологии (ABA). В течение следующих десяти лет отдельные члены ASA, а затем и официальный комитет ASA работают с ABA над созданием сети симуляционного обучения (SEN), чтобы помочь в обучении и сертификации анестезиологов по их медицинской специальности.”

2009

«Институт качества анестезии (AQI) основан ASA».

2011

«Создан Благотворительный фонд ASA».

2012

«Публикация « Наследие анестезии: аннотированная библиография Патрика Сима из коллекции редких книг Деревянной библиотеки-музея анестезиологии ». С 1971 по 2010 год Патрик Сим, MLS, работал единственным, а затем старшим библиотекарем в Лесной библиотеке-музее анестезиологии ASA.(В 2012 году количество членов ASA достигло 50 023) ».

2013

«По мере того, как число его членов превышает 50 000, ASA открывает новые возможности для строительства своего комплекса в Шаумбурге, штат Иллинойс».

2014

«ASA переезжает в свой новый комплекс в Шаумбурге, штат Иллинойс».

(Верхнее фото) ПЕРВАЯ АМЕРИКАНСКАЯ ПРОЦЕДУРА С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ АНЕСТЕЗИИ: Иллюстрация дантиста Уильяма Т.Г. Мортон и хирург Джон Уоррен делают анестезию пациенту Гленну Эбботу в больнице общего профиля Массачусетса в Бостоне 16 октября 1846 года.Иллюстрация: Wikimedia Commons

---

О компании UMHS:

Построенный в традициях лучших университетов США, Университет медицины и наук о здоровье ориентирован на индивидуальное внимание студентов, поддерживая небольшой размер классов и нанимая высококвалифицированный преподавательский состав. Мы называем этот уникальный подход «персонализированным медицинским образованием», и именно он привел к беспрецедентному уровню удержания студентов в 96% и выдающимся местам проживания в США и Канаде.UMHS бросает вызов всему, что, как вы думали, вы знали о Карибских медицинских школах.

Мы будем признательны, если вы ознакомитесь с некоторыми из других наших популярных сообщений в блоге:

Риски хирургического вмешательства и анестезии у пожилых пациентов

Обновлено 5 апреля 2018 г. Джефф Хойт , главный редактор Узнать больше О наших экспертах

По оценкам, в Соединенных Штатах ежегодно проводится 15 миллионов операций пациентам в возрасте 65 лет и старше.Однако операция в этой группе требует особого внимания. Помимо органов, имеющих устойчивое снижение функционального резерва, более вероятно наличие хронических заболеваний, таких как гипертония, диабет, коронарные и цереброваскулярные заболевания. Пациентам важно понимать предоперационный процесс и задавать вопросы, чтобы оставаться в курсе, понимать свои риски и принимать соответствующие решения, отвечающие их потребностям и согласованные с их пожеланиями.

Препарат

При необходимости, операция может быть назначена в амбулаторном хирургическом центре, который часто называют «дневным хирургическим вмешательством».Это может быть сделано при определенных хирургических процедурах, включая катаракту, колоноскопию, ремонт запястного канала, артроскопию коленного сустава и пластику грыжи. Однако эти процедуры могут потребоваться в больнице, если у пациента сложная история болезни или требуется помощь после операции. Необходимо провести оценку функционального статуса способности пациента выполнять повседневную деятельность (ADL) без посторонней помощи. 5 занятий в ADL включают прием пищи, одевание, пользование туалетом, перемещение и ходьбу, а также купание.Пациенту следует обсудить со своей семьей, хирургом и лечащим врачом, подходят ли они для амбулаторной хирургии и потребуется ли им медицинское обслуживание на дому.

Хирург может запросить предоперационное обследование. Нет обязательных предоперационных тестов или исследований, основанных исключительно на возрасте. Скорее, решение о проведении анализов зависит от наличия заболевания и типа хирургической процедуры. Исследования могут быть назначены для определения исходного уровня, скрининга на распространенное заболевание или оценки тяжести известного заболевания, чтобы оптимизировать состояние пациента перед процедурой.Некоторые общие тесты включают электрокардиограмму (ЭКГ), базовую метаболическую панель (лабораторный анализ электролитов и функции мочи) и гематокрит (концентрация эритроцитов). Рентген грудной клетки редко делают у пациентов, история которых не указывает на заболевание легких, или у некурящих.

Пациенты со сложной историей болезни или пациенты, которым назначена общая анестезия, часто отправляются на медицинское освидетельствование их лечащим врачом, который лучше знаком с их историей болезни. При определенных обстоятельствах пациенту может потребоваться разрешение специалиста, такого как кардиолог, пульмонолог или эндокринолог.Эти врачи могут помочь оптимизировать состояние здоровья пациента и заказать специализированные тесты перед операцией, которые могут улучшить их общее течение. Врачи первичного звена часто направляют пациентов к своему хирургу и знают, что может быть показано хирургическое вмешательство. Однако рекомендуется, чтобы пациенты информировали своего лечащего врача и специалистов, если им назначена процедура или операция.

Пациентам следует дать инструкции по графику приема лекарств в дни до операции и утром в день процедуры.Это решение основано на опыте и правилах терапевта, хирурга и анестезиолога. Несмотря на то, что в день операции ему велят не есть и не пить, пациента могут попросить принять определенные лекарства, особенно лекарства от артериального давления, с небольшим глотком воды. И наоборот, прием некоторых видов лекарств от кровяного давления, таких как ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента (ИАПФ) или диуретики, препараты для разжижения крови или пероральные препараты от диабета, часто прекращают перед операцией.Надлежащее лечение и соблюдение инструкций могут избежать отмены операции и снизить риск осложнений.

Анестезия

В зависимости от хирургической обстановки, типа операции и истории болезни пациента могут попросить записаться на прием в клинику предоперационной анестезии или получить телефонный звонок накануне. Если у пациента есть вопросы или опасения по поводу анестезии, они имеют право связаться с отделением анестезии и обсудить их до запланированной операции.В день операции пациент встретится с анестезиологом лицом к лицу, и будет получен и / или подтвержден подробный медицинский анамнез, включая аллергии, последний прием пищи или напитков, список лекарств, историю предыдущих операций, проблемы с анестезией, а также а также функции сердца, легких, мозга и почек.

Всем пациентам будет проведено обследование дыхательных путей, в ходе которого пациенту будет предложено открыть рот и сказать «аааа». Это простое обследование позволяет анестезиологу оценить легкость введения устройств в дыхательные пути для облегчения дыхания и доставки ингаляционных анестетиков пациентам, получающим общий наркоз.Информация, полученная в результате этого обследования, может оказаться полезной для пациентов, которым во время процедуры проводится седация, если у пациента возникают затруднения с дыханием.

На основании оценки врачом общего состояния здоровья пациента будет присвоен балл ASA (Американское общество анестезиологов) от 1 до 5. Эта система классификации не зависит от хронологического возраста. Балл используется для оценки риска, который может возникнуть у пациента в периоперационном периоде.

Анестезиолог сформулирует и опишет план лечения и получит согласие пациента.У пациента будет возможность задать конкретные вопросы о типе анестезии, которая будет применяться, о том, как справиться с болью и каковы разумные риски.

Обезболивание во время или после операции может быть обеспечено с помощью внутривенных или пероральных препаратов. При определенных обстоятельствах могут быть уместны регионарные или нейроаксиальные (эпидуральные, спинномозговые) блокады нервов с применением местных анестетиков, которые могут обеспечить отличное обезболивание, хороший функциональный результат, сокращение продолжительности госпитализации и повышение удовлетворенности пациентов по сравнению с другими формами обезболивания.

Осведомленность под наркозом

Во время гражданской войны анестезия обеспечивалась погружением ткани в жидкий хлороформ или эфир и поднесением ее к носу и рту пациента. У этой техники есть некоторые очевидные опасения, и, к счастью, с тех пор анестезия прошла долгий путь. Сегодня анестезирующие препараты доставляются контролируемым (и более цивилизованным) способом через специальные устройства, чтобы обеспечить бессознательное состояние во время операции.

За последние несколько лет в средствах массовой информации широко освещалось «пробуждение» во время операции.Это также известно как интраоперационная осведомленность. Это означает, что в течение периода предполагаемой общей анестезии мозг возбуждается стимулами, которые хранятся в памяти. Каждую неделю у меня по крайней мере один пациент выражает беспокойство по поводу того, что проснется во время операции. Должен признаться, я бы хотел, чтобы они так беспокоились о том, чтобы бросить курить, воздерживаться от алкоголя, заниматься спортом или здоровым питанием. К счастью, интраоперационная осведомленность крайне редка, и исследования показали, что заболеваемость составляет 0,007–0,91 процента.Однако это значение не равно нулю, и опасения и опасения наших пациентов реальны.

Освещение этой проблемы в СМИ привело к тому, что медицинское сообщество активно занялось поиском и исследованием методов предотвращения, выявления и лечения интраоперационной осведомленности. На самом деле осведомленность об интраоперационной осведомленности — это хорошо, особенно когда это обсуждается фактами, а не сенсациями. Вот некоторые факты, которые должен знать каждый пациент, подвергающийся общей анестезии:

• Общая анестезия — это вызванное лекарством состояние, которое нарушает способность мозга обрабатывать и запоминать информацию из окружения пациента.
• Пока вы спите, ваш анестезиолог использует сложную технологию для введения определенных доз анестезирующих препаратов (без тряпки для носа и рта). Они также внимательно и бдительно контролируют вашу частоту сердечных сокращений, артериальное давление и характер дыхания, чтобы помочь измерить глубину анестезии. Специализированные мониторы функций мозга могут оценить электрическую активность и, возможно, помочь в принятии решений. Однако у этих мониторов есть ограничения, и решение об их использовании следует принимать индивидуально для вашего случая.
• Можно запомнить события или разговоры в операционной перед сном или после пробуждения после операции. Однако это не означает осознание под наркозом. Кроме того, некоторые процедуры выполняются с седацией (например, колоноскопия, катаракта, биопсия) вместо общей анестезии.
• «Недостаточное количество» анестезии — не единственная причина интраоперационной осведомленности. Чаще всего осведомленность возникает у пациентов с нарушением функции сердца, потерявших значительное количество крови или перенесших экстренную операцию или кесарево сечение.Эти пациенты могут быть не в состоянии переносить эффект снижения артериального давления анестетиков. Ваш анестезиолог может столкнуться с трудным выбором между сохранением живого и невредимого пациента (или ребенка) или сохранением их сна. В качестве альтернативы пациенты с хроническими болевыми состояниями, злоупотреблением алкоголем или ожирением могут иметь более высокие потребности в лекарствах.
• Не все осознание одинаково. Он может варьироваться от конкретных и ярких до мечтательных воспоминаний о вашей операции. Большинство пациентов, испытавших осознанность, не чувствовали боли, хотя некоторые описали, что испытывали давление.

Врачи и исследователи показали, что, когда интраоперационная осведомленность выявляется на ранней стадии и надлежащим образом контролируется, снижается частота нарушений сна, беспокойства или посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), и пациенты с меньшей вероятностью будут избегать медицинской помощи в будущем. Если вы чувствуете, что, возможно, почувствовали сознание под наркозом, как можно скорее сообщите об этом своему анестезиологу. Он или она должны получить подробный отчет о вашем опыте, соответствующим образом зафиксировать его в вашей карте и сообщить об этом в больницу.При необходимости вам могут быть предложены консультации или психологическая поддержка. Вы должны быть проинформированы о Реестре осведомленности об анестезиологии и побуждены присоединиться, позвонив по телефону (206) 616-2669 и запросив бумажный пакет регистрации.

Как пациент, вы можете сделать ряд вещей, которые могут снизить риск интраоперационной осведомленности. Во время предоперационного собеседования важно предоставить точный список лекарств, в частности обезболивающих, тревожных и снотворных. Скажите прямо, сколько алкоголя вы пьете (или употребляете ли вы какие-либо запрещенные наркотики), а также примерное количество банок, стаканов или унций, которое вы потребляете в день или неделю.Анестетики действуют на те же рецепторы мозга, что и некоторые из этих лекарств или алкоголь, и вам могут потребоваться более высокие дозировки. Если вы столкнулись или считаете, что столкнулись с осознанием болезни под наркозом, об этом также следует сообщить, чтобы ваш врач мог попытаться выяснить, почему это произошло, и предпринять конкретные попытки предотвратить повторение этого явления. Четко укажите, какой тип анестезии вы будете получать, потому что в некоторых случаях седация может быть наиболее подходящей и безопасной. И, наконец, спросите анестезиолога, есть ли у вас повышенный риск.

Осложнения

Хронологический возраст сам по себе не увеличивает риск послеоперационных осложнений. Однако, поскольку пациенты старше 65 лет чаще страдают хроническими заболеваниями, чем более молодые пациенты, частота общих осложнений увеличивается. Одно исследование участников программы Medicare показало, что 40 процентов стационарных пациентов страдали от незначительных или серьезных медицинских, хирургических или связанных с анестезией осложнений во время госпитализации по поводу внесердечной хирургии.Осложнения чаще всего поражают сердце, мозг, легкие и почки. Ваш анестезиолог должен иметь возможность обсудить это с вами после оценки вашего анамнеза.

Когнитивные нарушения, включая делирий и послеоперационную когнитивную дисфункцию (ПОКД), чаще наблюдаются после операции у пожилых людей. Послеоперационный делирий — это острое состояние, которое характеризуется неустойчивым течением, неорганизованным мышлением и изменениями уровня сознания по невнимательности.Пациенты могут быть возбуждены, замкнуты или иметь сочетание того и другого. Делирий может появиться сразу после пробуждения от наркоза или через один-три дня после него. Одно исследование показало, что это произошло у 13,2% пожилых пациентов после общих хирургических процедур, но может варьироваться в зависимости от нескольких факторов. Лечение состоит из устранения потенциальных причин, поддерживающей терапии и, при необходимости, приема лекарств. Возникновение делирия связано с увеличением количества других нежелательных явлений, продолжительностью пребывания в больнице, необходимостью перевода в учреждения сестринского ухода вместо дома и смертностью.

Послеоперационная когнитивная дисфункция (ПОКД) описывает ухудшение когнитивных функций после операции и анестезии. Это развивающаяся концепция, характеризующаяся стойким ухудшением умственных способностей. Исследования показывают, что ПОКН может присутствовать примерно у 25 процентов пожилых пациентов через неделю после операции и снижается до 10 процентов через три месяца и 1 процента через два года после операции. Диагностика этого состояния проводится с помощью нейропсихологического когнитивного тестирования.Это остается активной областью текущих исследований и серьезной проблемой для будущего, учитывая растущее пожилое население и их возрастающую потребность в хирургических процедурах. Хотя возраст, по-видимому, является наиболее сильным предиктором ПОКЛ, дополнительные факторы риска включают более длительную продолжительность операции, ограниченное формальное образование, повторную операцию, послеоперационные инфекции, респираторные осложнения, искусственное кровообращение, кардиохирургические операции с помпой, серьезную операцию, тяжелое заболевание, ортопедические заболевания.

No related posts.